Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
Сюжетный ход с попаданьем из гарнизонной тюрьмы в денщики полкового священника уже использовался Гашеком в рассказе 1911 года «Бравый солдат Швейк достает церковное вино» («Dobr'y voj'ak Svejk opatruje mesn'i v'ino»). В рассказе, правда, военный священник подхватил Швейка не прямо с полковой губы, а сразу на выходе из нее, но зато имя этому опоздавшему попику Гашек дал много цветистее и развесистее кацевского – Августин Клейншродт (Augustin Kleinschrodt).
Но, что радует уже совершенной созвучностью, так это разговор фельдкурата Клейншродта с унтером в канцелярии:
V kancel'ari po dlouh'em omlouv'an'i vyj'adril se poddustojn'ik к vojensk'emu knezi, ze dobr'y voj'ak Svejk «ist ein Mistvieh», ale dustojn'y Kleinschrodt ho prerusil:
В канцелярии после долгих оправданий Швейка унтер-офицер сообщил воинском священнику, что бравый солдат «ist ein Mistvieh/Скотина», но чинный Кленшродт оборвал его словами: «Ein Mistvieh kann doch gutes Herz haben/Ho и у скотины может сердце оставаться добрым», на что бравый солдат Швейк реагировал, покорно кивая головой.
С. 120
У нас суд военный, К. und К. Militargencht/Императорско-королевский военный суд/
По всей видимости, это следовало сделать уже давно, но лучше поздно, чем никогда. Являвшееся жителям двойной Австро-Венгерской монархии во всех присутственных местах неизменное сочетание К. und К. (kaiserlich und k"oniglich), родившее равно смешное как для русского уха, так и немецкого, слово-определение Kakanien, всего лишь навсего техническая характеристика устройства государственной власти. Монарх был одновременно австрийским императором и венгерским королем.
С. 121
Осмелюсь доложить, — прозвучал наконец добродушный голос Швейка, — я здесь, в гарнизонной тюрьме, вроде как найденыш.
Слова, немедленно вызывающие в памяти пару абзацев из довоенных похождений Швейка. Рассказ «Поход Швейка против Италии» («Svejk stoj'i proti It'alii»).
Prisla opet inspekce do kasina a nejak'y nov'y dustojn'ik mel to nestest'i, ze ot'azal se u dver'i skromne stoj'ic'iho Svejka, ku kter'e kumpanii patr'i.
«Poslusne hl'as'im, ze pros'im nev'im». «Himlsakra, kter'y regiment zde lez'i?». «Poslusne hl'as'im, ze pros'im nev'im». «Clovece, jak se jmenuje mesto se zdejs'i pos'adkou?». «Poslusne hl'as'im, ze pros'im nev'im». «Tak clovece, jak jste se sem dostal?».
S l'ibezn'ym 'usmevem, d'ivaje se mile a neobycejne pr'ijemne na dustojn'ika, pravil Svejk: «Poslusne hl'as'im, ze jsem se narodil, pak jsem chodil do skoly. Nato jsem se ucil truhl'arem»…
И вновь пришла комиссия в офицерскую столовую, и какой-то офицер имел несчастье спросить у скромно стоявшего у двери Швейка, из какого он подразделения.
— Осмелюсь доложить, не знаю.
— О небо, а где расположение твоей части?
— Осмелюсь доложить, извините, не знаю.
— А просто как этот город называется, ты знаешь?
— Осмелюсь доложить, извините, не знаю.
— Да как вообще ты сюда попал?
С очаровательной улыбкой, глядя мило и сердечно на офицера, Швейк объяснил:
— Осмелюсь доложить, что сначала я родился, потом пошел в школу. Потом сделался плотником…
С. 121
На нашей улице живет угольщик, у него был совершенно невинный двухлетний мальчик. Забрел раз этот мальчик с Виноград в Либень, уселся на тротуаре, — тут его и нашел полицейский.
На первый взгляд кажется, что вновь сам собой возникает никак не решаемый вопрос о том, где же жил Швейк. В Виноградах или в Нове Место? (комм., ч. 1, гл. 5, с. 64, ч. 1, гл. 7, с. 82). Но и тут же, как мне думается, отпадает. Угол Сокольской и На Бойишты – как раз граница между двумя районами.
Либень (Liben) – район Праги (Praha-8 и 9), от Винограды по прямой на северо-восток через Жижков и Карлин больше семи километров.
С. 122
— Поняли
Так полагается величать только королей и императоров, но даже простой смотритель, особа отнюдь не коронованная, все же не остался доволен подобным обхождением.
Королей и императоров – очевидный намек на сочетание К. und К. (см. выше комм, к с. 107).
C. 124
Был у нас там один из Либени
См. выше комм, к с. 108.
Потом один из нас каким-то чудом разжился махоркой
В оригинале: Potom tam jeden od n'as dostal zvenc'i n'ak'ym zpusobem dramky. Dramky – не махорка, а сорт самых дешевых довоенных сигарет Drama. В Примечаниях указывается (ZA 1953), что сотня стоила 1 крону.
С. 125
Веснушчатый ополченец, обладавший самой необузданной фантазией, объявил
Еще раз позволю себе длинную цитату из перевода монографии Томаша Новаковского, сделанного Дмитрием Адаменко (ДА 2011). Здесь уместна и просто необходима для понимания дальнейшего текста романа:
«В 1866-67 годах в австро-венгерской армии специальной комиссией были проведены реформы. В состав комиссии входили победитель при Кустоцце эрцгерцог Альбрехт (Albrecht), фельдмаршалы фон Йохан (von John) и фон Кюн (von Kuhn), полковники Хорст (Horst) и фон Бек (von Beck). Изучив опыт войны 1866 года с Пруссией, комиссия издала «Закон о всеобщей воинской повинности» (Wehrgesetz), который начал действовать с 1868 года. Согласно ему все жители империи мужского пола были обязаны пройти военную службу (allgemeine Wehrpflicht). Закон перечислял состав вооруженных сил: сухопутные войска (Heer), военно-морской флот (Kriegsmarine), территориальная оборона (Landwehr) и ополчение (Landsturm). Составной частью сухопутных войск и территориальной обороны был так называемый запасной резерв (Ersatzreserve des Heer, — der Landwehr). Сухопутные войска и территориальная оборона вместе назывались “армией” (Armee)».
Военная служба начиналась по достижению 21 года и продолжалась:
— в сухопутных войсках – 3 года действительной службы (Pr"asenzdienst), 7 лет в резерве и 10 лет в запасе;
— в австрийской территориальной обороне (kaiserlichek"onigliche Landwehr) – 1 год, 11 лет и 12 лет соответственно;
— в венгерской территориальной обороне (k"onigliche-ungarische Landwehr, Honved) – 2, 10 и 12 лет соответственно.
По исполнению 32 лет (33 по данным PJ 2004) «военнообязанный» переходил в категорию «ополченцев». В этой же категории были зачислены лица, не признанные годными к действительной службе, и которым исполнилось 19 лет. Причисленными к ополчению до достижения 42-летнего возраста были рядовые и унтер-офицеры и до достижения 60-летия – офицеры и не призывавшиеся на действительную военную службу. В оригинале «ополченец» – voj'ak od zemebrany. Zemebrana – чешское название Landwehra. То есть речь в романе о солдате именно этих войск – регулярных войск самообороны. Ополченец по-чешски domobranec. Подробнее см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 270.
Следует отметить, что Швейк, как суперарбитрованный за идиотизм (см. комм., ч.1, гл. 2, с. 43), автоматически из регулярных войск должен был быть переведен в ополчение. Эту самую Domobranu. И замечательным доказательством сказанному является описанный в романе вызов для медицинского освидетельствования на Стршелецкий остров (Streleck'y ostrov). Дело в том, что именно там, в залах пивных, точно так же как и в ресторане «Городская беседа» (Mestansk'a beseda; см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 204), с середины октября по конец декабря 1914-го и проходили освидетельствования пражских или в Праге находящихся ополченцев всех возрастов (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 80).