Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Шрифт:
1 …темно и вяло… — Тщетно пытаясь в течение нескольких лет проиллюстрировать этот очевидный галлицизм, я наткнулся на «Заметки» Шатобриана к его блистательному прозаическому переводу поэмы Мильтона «Потерянный рай» (1836):
«Souvent, en relisant mes pages, j'ai cru les trouver obscures ou tra^inantes, j'ai essay'e de faire mieux: lorsque la p'eriode a 'et'e debout 'el'egante ou claire, au lieu de Milton, je n'ai recontr'e que Bitaub'e; ma prose lucide n''etoit plus qu'une prose commune ou artificielle, telle qu'on en trouve dans tous les 'ecrits communs du genre classique. Je suis revenu `a ma premi`ere traduction.» [705]
705
«Часто,
Некоторое представление о том, что Пушкин подразумевал под «темно» и «вяло», можно получить из сделанной им записи на полях батюшковских «Опытов в стихах и прозе» (1815, т. II, с. 166, «Послание И. Муравьеву-Апостолу»). Стихи 77–80 относятся к автору стихотворений «Ермак» и «К Волге»:
Как часто Дмитриев, расторгнув светски узы, Водил нас по следам своей счастливой Музы, Столь чистой, как струи царицы светлых вод, На коих первый раз зрел солнечный восход…Стихи 79–80 наш поэт пометил: «вяло», а последние два стиха того же стихотворения (99—100) — «темно». Стихи 98—100:
Все сильно чувствует, все ловит взором, слухом, Всем наслаждается, и всюду, наконец, Готовит Фебу дань его грядущий жрец…Пушкин поставил в кавычки «темно и вяло», возможно цитируя определение, данное романтическому стилю каким-нибудь критиком. Оба эти эпитета в какой-то мере действительно характеризуют элегию Ленского. «День грядущий», таящийся «в глубокой мгле»; устрашающая инверсия «А я, быть может, я гробницы / Сойду в таинственную сень»; оссиановская «дева красоты» и посвящение ей «печального рассвета» — все это, без сомнения, туманно и расплывчато, vers tra^inants et obscurs, style languissant et flasque [706] , неопределенно и бледно.
706
Растянутые и нечеткие стихи, стиль безжизненный и вялый (фр.)
2 Что романтизмом мы зовем… — Как случается в зоологических классификациях, когда вместо правильного названия животного в течение многих лет используется ряд устаревших, синонимичных или неточных названий, от которых невозможно ни отделаться, ни отказаться, которые не запрятать в скобки и которые со временем лишь укрепляют свои позиции, так и в истории литературы расплывчатые термины «классицизм», «сентиментализм», «романтизм», «реализм» и т. п. не сдаются и кочуют из учебника в учебник. По природной твердолобости некоторые педагоги и студенты немеют перед завораживающей силой классификаций. Для них «школы» и «течения» — все. Налагая на чело посредственности клеймо принадлежности к некоей группе, они потворствуют собственному неумению различить истинного гения.
Я не могу себе представить ни одного шедевра, оценка которого в той или иной степени повышалась бы в зависимости от его принадлежности к определенной школе; и, напротив, готов назвать сколько угодно третьесортных произведений, жизнь которых искусственно поддерживается на протяжении веков только потому, что ученые приписали их какому-нибудь
Вредность всех этих терминов в том-то и состоит, что они отвлекают исследователя от сопровождаемого истинным наслаждением соприкосновения с сущностью индивидуальных художественных открытий (а только они в конечном счете значимы и непреходящи).
Более того, каждый такой термин настолько зависит от многочисленных интерпретаций, что становится бессмысленным сам по себе в своей сфере классификации знания. Однако раз уж термины эти существуют и все никак не перестанут бренчать о булыжник мостовой, по которой удирают их увешанные ярлыками жертвы, пытаясь избежать грубой идентификации, мы вынуждены с ними считаться. Имея в виду цели настоящих комментариев, я готов принять следующие практические определения.
«Классицистическое» — по отношению к литературному произведению нашего времени, предполагает подражание древним образцам, традиционное по форме и содержанию. В России используется термин «псевдоклассицизм» для определения анахронических подражаний, в которых древние римляне и греки носят напудренные парики.
«Сентиментальное» — предполагает не более чем пролитие традиционных слез над несчастьями традиционной добродетели, изложенными в стихах или прозе.
«Реалистическим» называется такое художественное произведение, в котором автор проявляет готовность назвать и описать, не опасаясь бытующих запретов, любую подробность физического или нравственного свойства исследуемого им мира. (В этом смысле ЕО не является произведением ни сентименталистским, ни реалистическим, хотя содержит элементы и того и другого; он склоняется к романтизму, пародируя классицизм.)
Четвертый термин в этом ряду — «романтизм» — требует более подробного рассмотрения его основных разновидностей, известных в пушкинскую эпоху. Можно различить по меньшей мере его одиннадцать видов или стадий:
1) Примитивный, народный вид: словарь Джонсона определяет романтическое произведение («romance») как «средневековую историю о боевых подвигах». Однако «боевые подвиги» имеют своим следствием аркадскую традицию, и в Англии XVII в. романтизм совершенно определенно предполагал описание счастливого существования пастухов и удалившихся на покой рыцарей, питающихся медом и сыром. Как «боевые», так и «пасторальные» оттенки подпадают под наше первое определение романтизма, характеризующегося полетами фантазии в народной литературе в период между падением Рима и возрождением словесности.
2) «Придание красоте таинственных оттенков» (Уолтер Патер, «Понимание», постскриптум / Walter Pater, «Appreciations»). Повышенное внимание к страстям и всему фантастическому. Удалившийся на покой рыцарь оказывается некромантом; луна в расколовшемся над Аркадией небе восходит совсем не там, где обычно. Уже в 1665–1666 гг. Пепис (Pepys) описывает Виндзорский замок как «самый романтический замок в мире». В 1799 г. Кэмпбелл замечает, что «удаленность добавляет очарования этому виду».
3) Шотландский подвид с оттенком жути. Перефразируя «Менестреля» (1772) Битти (Beattie, «The Minstrel»), «непривычный, призрачный вид пейзажа, особенно в лунном свете, окрашивает фантазии в неизменно мрачные тона и создает романтическую атмосферу, располагающую к разгулу воображения и той меланхолии, которая вызывает страх перед невидимым».
4) Романтичность: «романтичный» («romanesque») человек считает романтическими такие пейзажи (земли, озера, моря), которые воскрешают в памяти его душевные переживания (любовь, дружбу, былые устремления и упования) или же описания схожих картин в популярных романах и стихотворениях сентиментальной или фантастической направленности. «Il [Fonsalbe] a rendu `a mes d'eserts quelque chose de leur beaut'e heureuse, et du romantisme de leur sites alpestres» [707] (Сенанкур, «Оберман», Письмо LXXXVII).
707
«Он [Фонсальб] вернул моей пустыне нечто от ее былой красоты, нечто от романтического альпийского пейзажа» (фр.)