Комментарий к роману "Евгений Онегин"

Набоков Владимир

3 …черный сплин… — См. коммент. к гл. 1, XXXVII, 6—10 и XXXVIII, 3—4

XVI

Я не хочу пустой укорой Могилы возмущать покой; Тебя уж нет, о ты, которой ⁴ Я в бурях жизни молодой Обязан опытом ужасным И рая мигом сладострастным. Как учат слабое дитя, ⁸ Ты душу нежную, мутя, Учила горести глубокой. Ты негой волновала кровь, Ты воспаляла в ней любовь ¹²

И пламя ревности жестокой, Но он прошел, сей тяжкий день. Почий, мучительная тень!

XVII

И вновь задумчивый, унылый Пред милой Ольгою своей, Владимир не имеет силы ⁴ Вчерашний день напомнить ей; Он мыслит: «Буду ей спаситель. Не потерплю, чтоб развратитель Огнем и вздохов и похвал ⁸ Младое сердце искушал; Чтоб червь презренный, ядовитый Точил лилеи стебелек; Чтобы двухутренний цветок ¹² Увял еще полураскрытый». Всё это значило, друзья: С приятелем стреляюсь я.

XVIII

Когда б он знал, какая рана Моей Татьяны сердце жгла! Когда бы ведала Татьяна, ⁴ Когда бы знать она могла, Что завтра Ленский и Евгений Заспорят о могильной сени; Ах, может быть, ее любовь ⁸ Друзей соединила б вновь! Но этой страсти и случайно Еще никто не открывал. Онегин обо всем молчал; ¹² Татьяна изнывала тайно; Одна бы няня знать могла, Да недогадлива была.

1—2 В 1819 г. Марселина Деборд-Вальмор (см. коммент. к гл. 3, между строфами XXXI и XXXII, письмо Татьяны, стихи 35–46) опубликовала элегию, начинавшуюся словами: «S'il avait su quelle ^ame il a bless'ee…» [685]

7—8 Ах, может быть, ее любовь / Друзей соединила б вновь! — Более того, она могла вспомнить, что Юлия д'Этанж Руссо (чей отец, мрачный барон, убил на дуэли друга, и с тех пор его постоянно мучили ужасные воспоминания) сумела воспрепятствовать дуэли между своим возлюбленным и его лучшим другом, о чем рассказывается в первой части романа.

685

«Если бы он знал, какую душу ранил…» (фр.)

XIX

Весь вечер Ленский был рассеян, То молчалив, то весел вновь; Но тот, кто музою взлелеян, ⁴ Всегда таков: нахмуря бровь, Садился он за клавикорды И брал на них одни аккорды, То, к Ольге взоры устремив, ⁸ Шептал: не правда ль? я счастлив. Но поздно; время ехать. Сжалось В нем сердце, полное тоской; Прощаясь с девой молодой, ¹² Оно как будто разрывалось. Она глядит ему в лицо. «Что с вами?» – «Так». – И на крыльцо.

4 …нахмуря бровь… — любопытный солецизм: правильной формой было бы множественное число — «брови».

14 «Так» — лексический аналог пожатия плечами.

XX

Домой приехав, пистолеты Он осмотрел, потом вложил Опять

их в ящик и, раздетый, ⁴ При свечке, Шиллера открыл; Но мысль одна его объемлет; В нем сердце грустное не дремлет: С неизъяснимою красой ⁸ Он видит Ольгу пред собой. Владимир книгу закрывает, Берет перо; его стихи, Полны любовной чепухи, ¹² Звучат и льются. Их читает Он вслух, в лирическом жару, Как Дельвиг пьяный на пиру.

12—14 Барон Антон Дельвиг (6 августа 1798 — 14 января 1831), один из ближайших друзей Пушкина, незначительный поэт, автор милых идиллий и народных песен, искусно сложенных сонетов и нескольких блистательных дактилических гекзаметров, в которых любопытным образом сочетаются классический и народный дух, амфора и самовар. В статье И. Медведевой «Павел Яковлев и его альбом» [686] представлен очень выразительный рисунок (ок. 1820) из альбома современника, где Дельвиг изображен веселым и пьяным, взъерошенным и без очков.

686

В «Звеньях», 1936, № б, с. 127. (Примеч. В. Н.)

И вот удивительное совпадение — Дельвиг умер в десятилетнюю годовщину смерти вымышленного Ленского (который здесь сравнивается с ним накануне своей роковой дуэли); а поминки, устроенные его друзьями (Пушкиным, Вяземским, Баратынским и Языковым) в московском ресторане 27 января 1831 г., происходили ровно за шесть лет до роковой дуэли Пушкина.

Именно Дельвиг (судя по записи, сделанной Пушкиным) тонко подметил, что чем ближе к небесам, тем холоднее становится поэзия, и именно Дельвиг хотел поцеловать руку Державину, когда тот посетил Лицей (см. коммент. к гл. 8, II, 3).

Лучшее стихотворение Дельвига было написано и посвящено Пушкину в январе 1815 г. (опубликовано в том же году в «Российском музеуме», № 9). Шестнадцатилетний мальчик пророчит в мельчайших подробностях литературное бессмертие пятнадцатилетнему мальчику и делает это в стихотворении, которое само по себе бессмертно, — в истории мировой поэзии я не могу найти другого подобного совпадения гениального предвидения с осуществившимся предназначением:

Кто, как лебедь цветущей Авзонии, Осененный и миртом и лаврами; Майской ночью при хоре порхающих, В сладких грезах отвился от матери, — Тот в советах не мудрствует; на стены Побежденных знамена не вешает, Столб кормами судов неприятельских Он не красит пред храмом Ареевым. Флот, с несчетным богатством Америки, С тяжким золотом, купленным кровию, Не взмущает двукраты экватора Для него кораблями бегущими; Но с младенчества он обучается Воспевать красоты поднебесные, И ланиты его от приветствия Удивленной толпы горят пламенем. И Паллада туманное облако Рассевает от взоров, — и в юности Он уж видит священную истину, И порок, исподлобья взирающий. Пушкин! Он и в лесах не укроется! Лира выдаст его громким пением, И от смертных восхитит бессмертного Аполлон на Олимп торжествующий.

XXI

Стихи на случай сохранились; Я их имею; вот они: «Куда, куда вы удалились, ⁴ Весны моей златые дни? Что день грядущий мне готовит? Его мой взор напрасно ловит, В глубокой мгле таится он. ⁸ Нет нужды; прав судьбы закон. Паду ли я, стрелой пронзенный, Иль мимо пролетит она, Всё благо: бдения и сна ¹² Приходит час определенный; Благословен и день забот, Благословен и тьмы приход!