Коммод. Шаг в бездну
Шрифт:
Коммод удовлетворенно подергал пальцы и, обращаясь как бы к самому себе, добавил.
— В следующий раз не будут подсовывать испорченный товар.
— Не понял, — признался Викторин. — Это что, дело государственной важности?
— Безусловно. Во второй половине дня доставь ко мне Стацию — Врежь кулаком. Доставить тихо, без шума, а то у нее такой голосище, что весь Рим сбежится. Ступай, старик. Я доволен. Ты гни свою линию, философическую, а я буду гнуть свою. Позови Клеандра, пора одеваться.
Префект поклонился, начал задом отступать к выходу из спальни. Император усмехнулся.
— Что
Старика бросило в краску. Он выпрямился, склонил голову и повернулся к выходу. Коммод зевнул и, когда старик добрался до двери, спросил.
— Послушай, дружище, что у этой Цитеры и в самом деле такая замечательная попка?
— Знатоки утверждают, что просто образцовая. Истинная Венера Каллипига.
— Ну — ну, не преувеличивай, — поджал губы цезарь, потом, не скрывая интереса, добавил. — Доставить ее во дворец после Стации. Хотя ладно, ступай, этим займется Клеандр.
* * *
Вышедший в декурионы спальников раб всегда сам одевал императора. Так было в детские годы, когда они играли в «похищение сабинянок» или в «Ганнибала у ворот Рима», и в юном возрасте, когда Коммод сменил отроческую тогу на взрослую. Во время одевания Клеандр обычно выкладывал цезарю все дворцовые новости.
Вот и на этот раз, облачая Луция в пурпур, докладывал на ссоре на кухне, где кто-то из поваров посмел возразить Клиобеле, а маленькую Сейю застукали в кладовой с негром — лектикарием.
Коммод не отвечал, задумчиво подставлял то одно плечо, то другое. Затем неожиданно поинтересовался.
— Как находишь Вирдумария?
— Выше всяких похвал.
— А наш рифмоплет?
— Проявил верность и мужество. В отличие от прошлых лет, когда он легкомысленно покушался на императорское добро, на этот раз Тертулл проявил подлинный героизм при обороне мешка с золотом. Видно, урок, преподанный ему вашим батюшкой, пошел на пользу. Это радует. Описание нашего триумфа напыщенно и глупо, но лучше о ваших объятиях с Саотером и сам Овидий не написал бы.
— Я утвердил его официальным историографом.
— И правильно сделал, господин. То-то ваша сестричка взовьется! Что-то в последнее время Витразин начал чаще обычного посещать ее, да еще по вечерам.
— Проследи.
— Обязательно, повелитель. Что касается Тертулла… Надо только запретить ему сочинять мимы. Стихи можно дозволить, пусть балуется, но только не уличные комедии. Если просит душа, пусть попробует себя в трагедиях, как незабвенный Сенека.
Император оглядел себя в широкое бронзовое зеркало. Щелкнул пальцами, и малолетний раб принес на подносе золотой венец, выполненный в форме венка из дубовых листьев. Клеандр осторожно приладил венец на начинающую лысеть возле темени голову принцепса. Тот повернул голову влево, вправо, спросил.
— Как, говоришь, назвала меня Анния Луцилла, когда я вернулся из северного похода?
— Паннонский шут.
Император никак не прокомментировал презрительный отзыв старшей сестры. Он встал, прошелся по комнате, предварявшей его личную спальню, раздвинул занавески на окнах.
В чистое, несказанной синевы, италийское небо четырьмя рядами величественных колонн,
Коммод засмотрелся на Старый форум. Где-то там за храмом Кастора и Поллукса накрепко вбит в италийскую почву мильный столб, от которого ведется отсчет расстояний до самых дальних пределов империи. Что и говорить, состояние, доставшееся ему от отца, было необъятно, наполнено всем, что рождала мать — Земля — от людишек до самых удивительных природных диковинок. Если прибавить неисчислимое количество предметов, изготовленных человеческими руками, то наследство получалось бессчетное. Усадьба — весь мир, на задворках которой к северу копошились в снегах одетые в шкуры варварские племена. На юге, в Африке, за полоской освоенных территорий, начиналась пустыня, а далее бесконечный зоопарк, откуда в Рим доставляли слонов, бегемотов, носорогов, львов и прочих невиданных зверей. Там, говорят, недавно отыскали сказочное чудовище ростом выше пяти — шести человек, поставленных один на плечи другого. Чудовище было рогато и жутко на вид, шкуру имело пятнистую и мчалось с неожиданной для такой громадины скоростью. Скоро его доставят в столицу. Интересно взглянуть…
На западе граница усадьбы проходила по берегу Британии упиралась в безмерную ширь мирового Океана.
На востоке, правда, можно было столкнуться со строптивыми соседями, например, с Парфией. За нею лежала Индия, где было множество враждующих между собой княжеств, наконец, Китай, где его отца называли Ан — дун. Интересно, скоро ли весть о молодом цезаре дойдет до китайцев и как они назовут его? Впрочем, это пустяки. Они живут далеко — за пустынями, за горами, так что о них можно забыть. Разве что пользоваться шелком, доставляемого из этой дали и не брать их в расчет.
Другое дело людишки, проживающие здесь, под самым боком. Не те, что ночами просиживают в тавернах, а, заработав или выманив асс — другой, бегут в лупанарий, а более спесивые, выстроившие себе роскошные особняки, считающими допустимым хулить и посмеиваться над хозяином.
Ладно бы только посмеивались…
Он повернулся к Клеандру.
— Сколько верных людей мы имеем в сенате?
— Треть из пятисот сенаторов.
— Маловато. Ничего, скоро мы уравняем счет.
Император в последний раз бросил взгляд на Вечный город, зевнул.
— Знаешь, раб, я ведь скоро женюсь.
Клеандр не смог скрыть удивления.
— Кто же ваша избранница?
— Не знаю, — император еще раз зевнул, подергал пальцы. — Клавдия Секунда обещала подыскать невесту. Хорошая у Бебия жена. Итак, что решили насчет Лонга?
— Наместником в Паннонию. Господин, может, лучше поставить Бебия во главе преторианской гвардии? Самая достойная кандидатура.
— С ума сошел, раб! Разве можно гордеца и чистоплюя ставить на такую должность.
— Он — верный человек.