Комплекс Мадонны
Шрифт:
— Нет, вы не вообразили это.
ГЛАВА IX
Тедди стоял у батареи в пустой квартире, выходящей окнами на ООН. У него были мокрые брюки. На улице серело нью-йоркское утро с проливным дождем, конца которому не было видно. Ветер нес грипп, мужчины и женщины, стоящие на автобусных остановках, закрывали головы свежими газетами, пытаясь защититься от его порывов. Сняв шляпу, Тедди пощупал повязку над глазом. Она была влажная, и от этого швы ныли. Тедди позвонил в контору и сообщил секретарше, что его не будет сегодня, а возможно, и целую неделю. С ним произошел несчастный случай, сказал он, не подозревая
Эти магнитофонные ленты стоили уплаченных за них денег. Тедди искал откровений, но был вознагражден тайнами, личными, укрытыми от постороннего глаза секретами. От выслушавшего откровения ждут только советов, обычно он не вмешивается. Но Тедди необходимо было действовать. С этими мыслями — сейчас вопрос стоял не просто о том, что делать с Барбарой, — сегодня утром он достал из своего сейфа в банке «Чейз Манхэттен» десять тысячедолларовых банкнот.
Тедди набрал номер, который ему сообщили в справочной, принадлежащий покойному и анонимному У. Т. Гранту. Справедливость — это абстрактное понятие правосудия; в повседневной жизни она обычно сводится к долларам и центам, и Тедди был готов выплатить компенсацию. На звонок ответила женщина.
— Алло, — сказал Тедди, удивленный ее грубым тоном. — Это дом мистера Гранта?
— Да.
— Я могу поговорить с ним? — спросил он, пытаясь изобразить голосом полную невинность.
— Это шутка или что?
— Нет, не шутка.
— Ну, так он умер. Он был убит! — резко произнесла женщина.
Тедди поразили ее слова. Насыщенные злобой, тревогой, обвинением. Несомненно, бесспорно чувства направлены против него.
— Я что-то слышал… но был не уверен.
— Что ж, я его дочь, и я видела его труп. Он был убит.
Это слово снова ударило Тедди, и ему стало как-то не по себе.
— Кто вы?
— Я живу в этом же здании.
— Неужели?
— Да, живу.
— Как ваша фамилия? — подозрительно спросила женщина.
— Это неважно.
— Тогда чего же вы хотите?
— Помочь.
— Ну, так у вас неспокойна совесть по поводу старого ниггера, который носил ваши вещи?
— Нет, не у меня, — после паузы сказал Тедди.
— Почему вы не хотите назвать себя?
— Предпочитаю обойтись без этого. Вы живете по тому же адресу… дом двести девяносто пять по Сто тридцать пятой улице?
— Зачем вам это знать?
— Я только что сказал вам. Я хочу что-нибудь сделать.
— Если вы собираетесь прислать цветы, то можете засунуть их себе в задницу. Если вы — тот врач, я надеюсь, что вы больше не проведете ни одной спокойной ночи. Его убили, когда он защищал ваше имущество. Имущество! Разве оно стоит чьей-либо жизни?
— Не знаю. Я не врач. Я просто…
Когда она снова заговорила, Тедди сжался от ужаса, а его рука так сильно затряслась, что трубка едва не выпала из нее.
— Вы убили его, так?
— Я…
— Я звоню в полицию, мистер. Мы найдем вас, не беспокойтесь. Никогда не забуду ваш голос. Если мне придется…
Тедди бросил трубку и изумленно уставился на аппарат. Как она узнала? Он должен ей все объяснить. Он снова набрал номер, но линия оказалась занята. Воспользовавшись подоконником, Тедди написал адрес и имя
Тедди снова услышал в трубке ее голос.
— Я говорил с вами несколько минут назад.
— Узнаю ваш голос, — зловеще ответила женщина.
— Я хочу все объяснить. Я ни в чем не виноват.
— Это ваши слова. Тогда зачем утруждать себя звонком, если вас ничего не беспокоит?
— Я хотел послать вам деньги. Ваш отец однажды оказал мне большую услугу.
— Да, а какую?
— Она была… личной, касающейся лишь нас двоих.
— Послушайте, мистер, я сразу распознаю, когда белые врут. Я вскормлена на подобной лжи. Я — не какая-то тупая черномазая, которой легко навешать лапшу на уши. Вы убили его, а теперь хотите поладить с собственной совестью.
— Почему вы все время говорите так?
— Потому что если бы вы были другом, вы пришли бы на его похороны.
— Я был за границей.
— Это ложь! — воскликнула она.
— С чего вы взяли?
— Я слышу это по вашему дыханию. Вы не можете совладать с ним и лжете, едва разжимая зубы.
— Что ж, в таком случае больше…
— Вы собираетесь послать деньги? — Женщина переменила тон.
— Да, хочу.
— Они нам действительно очень нужны. Похороны больно ударили нас, мы с трудом справились.
Теперь ее голос звучал более спокойно. Вероятно, она выплеснула гнев, который до звонка Тедди не имел выхода.
— Я сегодня же пошлю вам деньги.
— Огромное спасибо, мистер…
Тедди уже был готов назвать себя. Женщина боксировала очень умело.
— Фамилия не имеет значения. Надеюсь, деньги доставят вам радость.
— Судя по вашему голосу, их будет много.
— Вы удивитесь. До свидания.
— Надеюсь, мне представится возможность встретиться с вами… Поблагодарить лично.
— Это невозможно. До свидания.
Тедди отправил письмо на почте за углом. Он пытался понять, может ли он трезво рассуждать, так как все, что он делал, обладало безумной нечеткостью сна. Тедди остановился у входа рядом с табачным киоском и стал с изумлением наблюдать, как вращающиеся двери закидывали внутрь людей. Они были насквозь промокшими, когда они торопились к лифту, с их дождевиков струилась вода. Разумнее было сначала позвонить Барбаре, а не вваливаться к ней в кабинет, но, возможно, она не захочет видеть его, а Тедди не смог бы вынести короткой отповеди по телефону. Черные разбухшие тучи прорывались потоками дождя. По Первой авеню непрерывно неслись машины, и Тедди пришлось ждать на перекрестке вместе с группой туристов. Он не был уверен, где находится кабинет Барбары, поэтому направился в здание Генеральной Ассамблеи. У входа толпились люди, и полицейские направляли их к экскурсоводам и билетным кассам. От входа было видно окно его квартиры, и Тедди мысленно увидел себя, готовящего коктейли для себя и Барбары, сидящей перед камином. Если она продолжит работу в ООН, эту квартиру можно будет использовать для приема ее подруг и его деловых партнеров. Действительно удобно иметь квартиру в таком месте.