Комплекс Мадонны
Шрифт:
— Не знаю, что вы собираетесь делать вот с этим, — она протянула пистолет и две коробки патронов.
— Мак-Джи настоял, чтобы я взял это.
— Он зарегистрирован?
— Нет, а это обязательно?
— Вас могут задержать, если обнаружат это оружие.
— Оно мне понадобится в Йеллоунайфе? — спросил Тедди, внезапно перестав что-либо понимать.
— Это будет зависеть от ваших друзей, разве не так?
— А что ты думаешь?
— Помните, я лишь пассажирка.
Тедди нахмурился, и девушке стало неловко за свою резкость.
— Вы чувствуете себя в безопасности?
— Трудно сказать.
— Хорошо, вы примените оружие против полицейского?
— Нет, не применю.
— Тогда избавьтесь от него.
Тедди
— Вполне может статься, он использовался в убийстве. Особенно учитывая то, что его вам продал Мак-Джи. Мы выбросим его в озеро.
Девушка вскинула спортивную сумку на плечо, и Тедди так восхитился ее силой и поразился легкости движения, что изумленно раскрыл рот.
— Позволь мне, — сказал он.
— Она не тяжелая, и я привыкла.
— Это значит, что я не привык?
— Я этого не говорила.
— Ладно, давай сумку мне, ты — пассажирка.
Девушка, вздохнув, опустила сумку, и Тедди, подняв ее за лямку, вышел вслед за Деб из комнаты. Им удалось запихнуть все в багажник. У Тедди возникли некоторые сложности с запуском двигателя, и девушка напомнила ему об антифризе. Когда двигатель наконец завелся, Тедди вспомнил о деньгах и достал пять стодолларовых купюр. Девушка посмотрела на них, затем отрицательно покачала головой и отстранила деньги.
— Я верю вам… возможно, я пожалею об этом, но я верю.
— Миллионы людей не стали бы делать этого, — сказал он.
— Это их трудности — не мои. Я хочу сказать, вы все равно в любой момент сможете вышвырнуть меня и забрать назад деньги, так что какая разница от того, у кого они будут?
— Одно удовольствие вести дело с тобой. Я не знал, что ты такая умная.
— Если бы я была умной, то не попала бы во Дворец. Нашла бы себе богатого владельца магазина в нашем городе — если бы только у меня был разум.
— Почему же ты не сделала этого?
— Там не было ни одного, кого я любила бы.
— Ты — умная.
Они поели тостов с кофе в закусочной на заправке. Деб выглядела моложе, чем показалось Тедди сначала, и он подумал, не принимают ли их за отца с дочерью. Усами и обесцвеченными волосами он добавил себе пять лет.
— Можно спросить, сколько тебе лет?
— Двадцать два, так что, если вы беспокоились по поводу совращения несовершеннолетней, можете успокоиться.
— Думаю, нам лучше говорить, что ты — моя дочь.
— Если вы считаете это нужным.
— Твоя фамилия — Хикман. Х-и-к-м-а-н.
— Почему вы выбрали эту фамилию?
— Просто пришла на ум.
Задумчиво потягивая кофе, девушка проговаривала про себя эту фамилию, затем обернулась к Тедди.
— Это фамилия той девушки?
— С чего это ты взяла?
— Не знаю… наверное, вы как-то по-особенному шевелите губами, когда лжете. Если не хотите, чтобы я узнала о чем-то, не говорите мне об этом вообще, но если мы все же разговариваем, давайте будем держаться правды.
— Прошу прощения. Ее звали… — он запнулся, — …ее зовут Барбара Хикман.
— Старше меня?
— Да, ей двадцать шесть.
— Под обесцвеченными волосами и усами вы не так уж стары.
— Сорок семь.
— Я думала — сорок… и она не захотела выйти за вас замуж и все такое.
— В общем-то, да.
— Ну почему нет? Возможно, вы просто не могли позволить себе это?
Тедди засмеялся, и девушка, заметив это, по-детски захихикала.
— Ой, ну конечно… вы трясете пачкой сотен, а я вспоминаю о деньгах… Иногда я говорю так, словно задняя часть осла.
— Она — это трудно объяснить — нездорова.
— Не все дома? — сказала девушка, прикасаясь к виску.
— Нет, она не сумасшедшая. Просто есть некоторые трудности.
— И вы страдаете из-за них, да?
— Давай сядем в машину.
— Хорошо, папа, — сказала она, ухмыляясь.
Дорога,
Тедди ощутил себя живым, молодым и страшно голодным, когда они въехали в пригород, и предложил бифштекс и кино, на что Деб с радостью согласилась. Они нашли небольшую семейную гостиницу, расположенную в переулке неподалеку от центральной улицы. Тедди постепенно становился знатоком, разбирающимся в прелестях, тщетно предлагаемых захолустными убогими ночлежками, именующими себя гостиницами, и после одной минуты, проведенной в вестибюле, уже знал, можно ли снять в этом месте приличный номер. Вестибюль, внешний вид дежурного администратора и бар — если таковой был — служили четким отражением стандартов; в этот вечер Тедди и Деб перепробовали две или три более дорогие гостиницы, но обнаружили заселенные тараканами ванные, орущих пьяниц и дебильных старых горничных, работавших по совместительству проститутками. Дети в гостиницах служили добрым признаком, более предпочтительным по сравнению с интимным тускло освещенным баром с безукоризненно одетым барменом, указывающим, как решил Тедди, на злачное место, неизбежно привлекающее полицию.
Купив вечернюю газету в киоске вестибюля, Тедди ждал Деб, зашедшую в свой номер наверху; с ней в качестве дочери он чувствовал себя в большей безопасности. Он бегло просмотрел газету, избегая какого-либо внимания к финансовым страницам — какое ему теперь до этого дело? — и увидел заметку в три строчки, присланную из Каракаса, сообщавшую о том, что тамошняя полиция вышла на след Т. Дж. Франклина, состоятельного американского финансиста, замеченного в городе. Тедди с облегчением закрыл газету и взглянул на дедовские часы на стене за столом регистратуры, протикавшие семь часов. У входа в кафе выстроилась группа девочек из молодежной организации, и его глаза забегали по лицам, надеясь отыскать какую-нибудь, напоминающую Барбару. Это были бесполезные розыски тринадцати- или пятнадцатилетней Барбары, но Тедди не мог удержаться от того, чтобы не разглядывать девушек с темными короткими волосами, зелеными глазами, длинными конечностями и первыми намеками на наливающуюся девичью грудь, не потому, что испытывал желание при виде этих молодых неискушенных тел, а просто ожидая поймать образ рождающейся несформировавшейся Барбары, постоянно живущей в глубине его души. Встреча с Деб была счастливым случаем, и Тедди с волнением ожидал совместно проведенного вечера.