Компромат
Шрифт:
«Ну что вы, товарищ милиционер, не доверяете моему слову?»
Даже в полутьме фургончика было видно, как побледнел Пучков.
Вены на висках вздулись от напряжения, а на скулах появились желваки.
Клавдия внимательно наблюдала за ним.
«А вот мы сейчас это дело и проверим!» — прозвучал бас, и шаги стали приближаться.
Пучков огляделся, будто затравленный зверь. Сунул бутылку в кучу ветоши, а сам отступил к задней стене.
Крупная тень упала на порог, и в дверях возникла массивная
Милиционер перевел взгляд со сторожа на Дежкину и обратно и с довольной ухмылкой заявил:
— А говоришь, что три дня на работе не было!
— Ой, Вовка, — фальшиво удивился веснушчатый, заглядывая в фургончик через плечо гостя, — а ты здесь, оказывается? Как это ты умудрился мимо меня проскочить?
Милиционер смерил его выразительным взглядом, и веснушчатый поспешил ретироваться, — от беды подальше.
— Ну здравствуй, Пучков Владимир! — улыбнулся милиционер не предвещающей ничего хорошего улыбкой. — Вот и свиделись…
— Здрасьте, — сказал сторож, стараясь не выказывать испуга. — А вы кто?
— Конь в пальто, — ответил гость. — Угадай с трех раз.
— Понятия не имею, — пожал плечами Пучков.
— От армии еще долго увиливать собираешься? Здоровый лоб, а бегаешь от военкоматчиков, как мальчишка. Хочешь, чтобы уголовное дело на тебя завели? Думаешь, на зоне лучше будет?
— Я не увиливаю, — забормотал сторож. — Я на больничном. Простыл. И язва у меня снова открылась.
— Лечишься, значит, — усмехнулся милиционер, подойдя к ветоши и вынимая на свет белый бутылку водки. — И как, помогает?
— Это не мое, — буркнул Пучков.
— Ладно, хватит. Машина ждет. Поехали.
— Куда еще? — перепугался сторож.
— На кудыкину гору. Собирайся, скоро все узнаешь.
И тут вперед выступила Клавдия.
— Товарищ старший сержант, — сказала она, — разрешите вас на два слова…
— А вы кто?..
Вместо ответа, отвернувшись от Пучкова, Клавдия показала милиционеру удостоверение.
— Ого, — произнес тот.
— Я так понимаю, этот молодой человек весьма и весьма интересует наши с вами службы, — вполголоса сказала Дежкина, — уступите его на сегодня мне. Один день для вас, думаю, ничего не решит, а для меня это вопрос жизни и смерти.
Милиционер внимательно поглядел на собеседницу.
— Пожалуйста, — взмолилась Клавдия, — все равно он никуда от вас не денется.
— Ладно, — махнув рукой, решился милиционер, — семь бед — один ответ. Забирайте.
— Пучков Владимир, — обернулась Дежкина к сторожу, — выбирайте: или вы отправляетесь в отделение милиции, или побеседуете со мной.
— А какие вы мне даете гарантии? — спросил у нее Пучков.
— Гарантии? — удивилась Клавдия. — Я могу гарантировать вам только неприятности. Вон одна из них из-под кровати выглядывает…
Она
Пучков дал задний ход.
— Договорились.
Дежкина незаметно кивнула милиционеру, и он, отдав ей честь, удалился, бросив напоследок выразительный взгляд в сторону Пучкова.
— Ну чего там, Вовок? — заглянул в окошко веснушчатый. — Свалил мент?
— У меня с ними разговор короткий, — самодовольно изрек сторож. — Под зад коленом, и — гуляй, Вася!
— Хватит болтать, Владимир! — прикрикнула Клавдия. — Или мне вернуть участкового?
— Ладно, так уж и быть. Заловил кто-то вашу Ленку…
— Что значит «заловил»?
— Кому-то она дорожку перешла, как пить дать. Со шпаной, видать, связалась. От нее чего угодно ждать можно.
— Ближе к делу, — сказала Клавдия.
— Мы с ней третьего дня, что ли, в парке гуляли… — начал Пучков.
— Просто гуляли?
— Просто, а как еще. Ну, пивко пили, никого не обижали, разговаривали.
— Не понимаю, что может быть между вами общего, — не сдержалась Клавдия.
— А вы у дочки своей спросите, она, может, расскажет, — осклабился Вовка. — Меня девки любят, разве не видно?
— Ближе к делу.
— Тогда не перебивайте. Сами спрашиваете, а потом сами же и обламываете. Ну вот, гуляли мы, значит, и тут ко мне бомж один подошел. «Носик» его кликуха. Подошел и говорит: «Хочешь, мол, паря, клевую кожаную косуху за полцены?» Хочу, говорю, кто ж не хочет. «Тогда, говорит, дуй домой, деньгу тащи. А я пока тут с твоей телкой потренькаю…» Я и побежал.
— А дальше? — спросила Клавдия.
Пучков пожал плечами.
— Все. Когда я вернулся, их уже не было. А больше ничего не знаю.
— Врешь, — сказала Дежкина. — Слушай меня внимательно, гренадер. Либо ты мне все подчистую рассказываешь, либо…
— А чего это вы мне все угрожаете и угрожаете? Кто вы вообще такая, чтобы мне угрожать?
— Следователь городской прокуратуры. Одни ворованные шины лет на пять потянут. Не говоря уже об уклонении от службы в армии… Усекаешь?
Пучков сник и мрачно сообщил:
— Звонили мне… по телефону. Сказали: если что вякну, яйца оторвут. Мол, чтоб молчал и не рыпался. А я — что? Мне мои яйца дороже.
— Это верно — больше ничего ценного у тебя и нет. Кто звонил? Не представился?
— Как же, представятся они! Ждите! Сказали: будь умницей, паря, и молчи. И тогда все будет тип-топ. Я и молчал.
— Но ты хоть понимаешь, что Лена в опасности, что ты, как друг ее, должен был хоть что-то предпринять?
— Кто друг? Я? — удивился Пучков. — Вот еще! Да на фига она мне сдалась! Сама приходила и напрашивалась.
— Дерьмо! — неожиданно для себя выпалила Дежкина. — Какое же ты дерьмо!