Конкурент мой

Su.мрак

В душе вновь поднялось глухое раздражение. Вот так и доверяй обещаниям авроров, пусть даже и старых знакомых. Тёпленьким они его возьмут… Как же!!! Надо было самому отравить эту надутую жабу по-тихому, пока дело не приняло официальный оборот, а теперь… Эх, да что теперь?! Придётся отправляться в штаб-квартиру и участвовать в идиотском разбирательстве. А так не хотелось…

Взгляд невольно метнулся к кушетке возле камина, к которой его словно магнитом притягивало. Гарри крепко спал, раскинувшись на животе и свесив почти до пола правую руку. Чёрные непослушные волосы в беспорядке разметались по подушке, закрывая половину лица, а чуть припухшие губы улыбались во сне. Смуглое тело светлой бронзой выделялось на белых простынях,

даже сейчас не утратив хищной грации. Ну, как от такого уйти? В крови вновь стало просыпаться желание. Сейчас бы скользнуть к нему под покрывало, притянуть к себе тёплое сонное тело, откинуть гриву волос и слегка прикусить нежную кожу за ухом, но… нельзя. Стараясь не шуметь, я отыскал свою изрядно повреждённую одежду, привёл её в порядок и, одевшись, застыл над спящим парнем, с непривычной для себя жадностью вглядываясь в его лицо. Разбудить? Н-нет… Пусть отдыхает. В глубине души на мгновение появился иррациональный страх… Чушь полнейшая!!! Мне на секунду показалось, что я никогда его больше не увижу. Это было, мягко скажем, неприятное ощущение, с трудом отогнанное усилием воли. Надо было отправляться, я и так слишком задержался на вилле. Не стоило злить Лонграна и авроров понапрасну. Черканув пару фраз в записке, я решил напоследок слегка похулиганить, несколькими взмахами пера изобразив силуэт летящей чёрной птицы вместо подписи.

В штаб-квартире стояла непривычная для этого вечно заполненного людьми здания тишина. Страх, подозрительность, злорадство и любопытство – эти эмоции буквально носились в воздухе пустых коридоров и переходов. И только из кабинета Главы Гильдии доносились возмущённые визгливые выкрики Магистра Лонграна, которым уверенно и спокойно возражал чей-то незнакомый баритон.

– Магистры у себя?

Слегка побледневший молоденький секретарь, казалось, превратившийся в одно большое ухо под дверью в кабинет своего патрона, чуть не подскочил на целый фут от испуга, узрев мою фигуру на пороге приёмной:

– Д-да-а… только там следователи из аврората.

– Вот и замечательно. Доложите Магистру Вольфбергу, что я прибыл по его просьбе.

Мальчишка змеёй скользнул в приоткрытую дверь, а я в последний раз проверил свою личину холодной непробиваемой сволочи. Мне никогда не нравилось общаться с аврорами, но если уж этого никак нельзя было избежать, то я хотел изначально начать разговор в приемлемом для меня русле.

– Войдите, мастер Сангре! – уверенный спокойный голос Вольфберга меня порадовал, разговаривать со следователями в компании только враждебно настроенного ко мне Магистра Лонграна было не самой лучшей идеей.

– Добрый день, господа. Меня вызвал сюда Магистр Вольфберг.

– Мастер Сангре, я полагаю? – крупный широкоплечий мужчина с непривычной для такого здоровяка бесшумной ловкостью шагнул вперёд, остановившись за моим левым плечом – недостаточно близко, чтобы касаться тела, но всё же вторгаясь в личное пространство. Я позволил едва заметной насмешливой улыбке скривить мои губы, но развернулся и поклонился как равный равному, по всем правилам магических обычаев:

– Совершенно верно, офицер… простите, не имею чести знать, с кем имею дело.

– Командир подразделения по устранению конфликтов между магами и магглами Итальянского Аврората Себастьян Фиорини. Это на вашу виллу было совершено нападение отрядом неизвестных магглов?

– Неизвестных? Странно. Я полагал, что это был отряд боевиков инквизиции, – знаем мы этот психологический ход, в моём голосе не было возмущения, а только вежливое любопытство.

– Что заставляет вас так думать?

– Медальоны с символами этой организации, висевшие на шеях убитых мною боевиков, – начина-ается, сейчас этот бульдог будет ловить меня на несоответствиях. Интересно насколько он посвящён в расследования Шеклболта и Штрауба?

– Тех самых боевиков, которых вы ухитрились уничтожить в одиночку?

Сорок семь человек. Не поделитесь секретом, как вам это удалось сделать без применения магии?

– На эти вопросы я уже отвечал, – не посвящён, это неприятно. Но ничего, я не обязан перед ним отчитываться.

– И кому же?

– Шефу Британского Аврората Кингсли Шеклболту. Если вас интересуют подробности того дела, вы можете спросить у него, – ага, так он и выложит тебе всё на блюдечке с золотой каёмочкой. – Насколько мне известно, меня пригласили сюда в связи с пропажей мастера Кадавейра?

– Того самого, которого вы обвинили в организации нападения на ваш дом и сотрудничестве с инквизицией, – здоровяк картинно развёл руками, его лицо дружелюбно улыбалось, но глаза выцеливали меня, словно два пистолетных дула. Он хотел сказать что-то ещё, но тут встрял раскрасневшийся от возмущения Магистр Лонгран и заверещал:

– Вот именно! Обвинил! Что за инсинуации?! Наговор на уважаемого члена Гильдии! Да даже если у вас, мастер Сангре, и были претензии к мастеру Кадавейру, вы должны были прийти с ними ко мне, а не выносить склоки за пределы Гильдии!

– Боюсь, ваш протеже сам вынес их на суд общественности, – я решил немного «приоткрыть карты». В конце концов, верхушка нашего цеха и так была в курсе, что я владею Легиллименцией:

– Я проверил память дознавателя инквизиции, который возглавлял отряд, они контактировали с Кадавейром ТРИ ГОДА. И среди прочих услуг, которые оказал нашим старинным врагам ваш ученик, была работа над зельем, способным порабощать разум волшебника не хуже «Империо».

– Доказательства?!

– Думаю, в Британском и Немецком Авроратах хранятся записи допросов отца Винченцо, возглавлявшего отряд.

– Это – маггл, с его воспоминаниями могли поработать… В том числе и вы, мастер Сангре!

– Сразу видно, господин Магистр, что вы плохо разбираетесь в Легиллименции. Воспоминания можно стереть, но внедрение ложной памяти ВСЕГДА оставляет следы.

– Но…

– Я не намерен продолжать этот пустой разговор. Всё, что знал, я уже рассказал Шефу Шеклболту лично. Если вас интересует, не известно ли мне, где может скрываться Кадавейр, то, боюсь, я не смогу достаточно полно ответить на этот вопрос. Этот человек никогда не входил в категорию моих друзей и даже к приятелям не имел никакого отношения.

В последующие полтора часа меня и всех мало-мальски причастных к этой истории членов Гильдии «выворачивали наизнанку», впрочем, без какого бы то ни было положительного эффекта. Ни в своём доме, ни в квартире Кадавейр не появлялся, а об остальных его убежищах никто ничего не знал. Я по этому поводу не испытывал ни малейшего волнения. Это от авроров мой недруг мог скрыться – в конце концов, они не всеведущи – но не от людей Антонина. Да за своих убитых парней Долохов этого слизняка из-под земли мог достать, наизнанку вывернуть и ушки бантиком завязать… если, конечно, останется, что завязывать. Так что всё расследование вызывало во мне только одно чувство – досаду на необходимость терять драгоценное время в этом Мерлином проклятом месте вместо того, чтобы вернуться к Джокеру и, закончив, наконец, затянувшийся эксперимент, послать на хрен весь мир и убраться куда-нибудь вдвоём. Странно, но в тот момент никакой радости и предвкушения от претворения в жизнь моей мечты я не испытывал. А допросы всё длились и длились. Пожалуй, я недооценил Фиорини: за пару-тройку часов он сумел вычислить троих сообщников Кадавейра, знавших о его сотрудничестве с инквизицией, и припереть старого пердуна Лонграна к стене, предъявив ему доказательства деятельности его любимого ученика. Жаль только, этому маразматику удалось-таки выкрутиться и сохранить за собой пост Главы Гильдии, хотя по всем принятым в нашем мире моральным нормам он должен был добровольно уйти в отставку: но… не всё сразу. Мы ещё поживём и увидим, чем кончится это дело.