Конструктор живых систем
Шрифт:
Девушка отшатнулась, сердито посмотрев на юношу, но тот, сам не ожидал этого и смущённо потупился, а потом, отвернувшись, занялся картиной, усилив её свечение. Пару мгновений Женевьева смотрела ему в спину, собираясь сказать какую-нибудь резкость, но не сказала, потому как глупо. Бросив последний взгляд на висевший в воздухе яркий чертёж вагона, где всё казалось живым, она поспешно пошла обратно к матери и уже возле неё вновь посмотрела на картину.
— Отдала?
— Я даже его покормила, — хмуро ответила она.
— Гм, весьма многообещающее начало, и кто этот юноша?
— Рauvre mais fier (бедный,
— Не поняла?
— Это тот гимназист, которого мы видели в вагоне-ресторане, и которого ты назвала бедным, но гордым.
— Ммм, как интересно, так он ел у тебя с рук уже?
— Да! — почти выкрикнула в лицо матери девушка.
— Не кричи, я прекрасно тебя слышу. Вот видишь, у тебя настоящий дар приручать мужчин.
— У меня совсем другой дар, маман, и ты знаешь это.
— Знаю, но ты только что приобрела ещё один, и весьма полезный. Юноша тебе понравился?
— Ещё чего, он не нашего круга!
— А если бы оказался нашего?
— Если бы да кабы, мы бы с ним не общались.
— Эх, пожалуй, я урежу жалованье нашей гувернантке, она учит тебя дурным манерам.
— А тогда я стану доплачивать ей из своих карманных денег.
— А я тебя их лишу, — спокойно сказала мать.
— А я займу у брата.
— Он не займёт тебе.
— Займёт.
— Я скажу ему.
— Ну и скажи, скажи, скажи!!!
Графиню кольнула болезненная реакция дочери, и она второй раз за эту ужасную ночь пошла на попятную.
— Успокойся, Женевьева, я не смеюсь над тобой, жизнь всё расставит по своим местам. Не стану я никого наказывать, рада, что ты умеешь отстаивать свои права и людей, которые тебе дороги и не сделали ничего плохого. Надеюсь, это тебе поможет в жизни.
— Он настоящий боец, хоть и безродный.
— Ну, я не увидела в нём бойца, да и, скорее всего, его родитель почётный гражданин, поэтому у него есть все шансы стать кем-то более значимым, чем сейчас.
— Ну не графом же.
— Не графом, но с таким весьма оригинальным даром он легко покорит Павлоградский бомонд, если, конечно, захочет, и сможет стать вхожим в закрытые элитарные клубы. Там тоже любят всякие художества, знаешь…
— Знаю, — и девушка отчётливо скривилась, что не укрылось от глаз матери.
— Ты что-то знаешь о них?
— Знаю и много, и я ему сочувствую, если он попадёт туда неожиданно для самого себя.
— Ну не будем загадывать, это его жизнь, а не наша. Я иду помогать с перевязкой раненых, а ты посторожи наши вещи, а то, не ровен час, на них кто-то может и позариться. Вокруг глушь и полиция окажется здесь нескоро, как и железнодорожные жандармы.
— Хорошо, маман.
Глава 8
Дирижабль
Отойдя от Петра, я поневоле остановился, потому как не знал, где мне, собственно, искать еду. У нас её нет, в лесу, окружающем нас плотной стеной, можно найти грибы и ягоды, а также клещей, но темно, и ничего толком не видно. Есть вариант попросить еду, но у кого, да и глупо как-то. Та девица, что дала мне плитку шоколада, давно ушла, и она могла оказаться у неё последней, а просить снова… уж лучше провалиться от стыда под землю. Просить у других — могло
Пока я раздумывал, ноги сами меня несли к вагону-ресторану, идти становилось легко, потому как небо светлело с каждой минутой, и когда я подошёл к вагону-ресторану, окончательно рассвело.
Вынув часы из внутреннего кармана кителя, я отщёлкнул крышку и посмотрел на циферблат. Часы показывали немногим больше половины пятого утра, час волка или кого там ещё, но сейчас все волки находились далеко, убежав от людей подальше. Оно и понятно, с людьми животным лучше не связываться.
Возле вагона-ресторана толпились люди, ругаясь между собой. С первого взгляда мне стало ясно, что это всё сплошь персонал, так как большинство из них щеголяли формой железнодорожника. В это время из вагона выскочил мужчина, тоже одетый в форму, который, судя по его знакам различия, являлся титулярным советником железнодорожного ведомства, а значит, начальником поезда или кем-то, с ним схожим.
Выскочив, он стал размахивать руками и отдавать команды, призывая отправляться в лес собирать грибы и набирать воду для кухни из ближайшего ручья. В ответ шёл глухой ропот и град нелицеприятных вопросов.
— Нам кормить людей сегодня весь день, а продуктов столько нет, — пытался увещевать чиновник своих подчинённых, выслушивая в ответ нежелание персонала заниматься этим в такую рань.
— Помощь придёт нескоро, я отправил короткое сообщение радиоэфиром и получил короткий ответ: «Ждите, будем к полудню». Так что, помощь окажется очень нескоро, рядом нет деревень, а люди перенервничали, им есть надо.
— Сейчас не до еды, вона сколько погибших в первом вагоне, и в основном крестьяне да беднота городская. О них нужно заботиться, — возражал ему какой-то мужчина, тоже одетый в форму железнодорожника.
— Так я о том и говорю. Им оказывают помощь, людей нужно накормить, пострадавшим сварить бульон и дать сладкий чай, но на всех запасов не хватит, нужно собрать ягоды, настой малины и смородины поможет подкрепить организм раненых. Как только окончательно рассветёт, нужно отправить в лес несколько человек. Можно даже костёр развести, если не хватит нашей кухни.
— Сделаем, — внезапно отозвался здоровый мужик с рыжими усами и буйной шевелюрой на голове, — всё сделаем, начальник, это вечно Кузьма всех путает, всё он недоволен. Дело говорит начальник, нам о людях надо заботиться, а не лясы точить. Айда, ребята, в лес. Аксинья и Наталья ещё с нами пойдут, чтобы вместе набрать и не заблудиться, да корзинки с собой возьмите, куда ягоды класть.
Народ зашумел и стал расходиться, направляясь каждый к своему месту работы.
Я стоял немного поодаль, не решаясь подойти. Не люблю просить, неудобно как-то, вроде я за деньги, а не просто так, но всё равно что-то мешало подойти. Я так довольно долго мялся, слушая разговор начальника поезда, пока не понял, что прошу не для себя, а для друга и, выбрав наиболее благоприятный момент, решил подойти.