Конторские будни

Уотерхаус Кейт

Сидз, присвоивший себе роль председателя на этом трибунале, нетерпеливо постукивал пальцами по своему бокалу.

— Давайте-ка все же вернемся к телефонной книге, — сказал он. — Вы не нашли там Рекламного отдела, но в этом, как мы с вами выяснили, нет ничего зловещего. Что еще вы обнаружили?

— Никаких служб сбыта там тоже нет: ни складов готовой продукции, ни Отдела по изучению рынка, ни…

— Все правильно, «Альбион» ничем и не торгует, — сухо сказала Пам.

Сидз зацокал языком, словно раздраженная старуха.

— Вы лезете раньше черта в пекло,

Пам! Пусть он нам рассказывает!

— Да мне, собственно, и рассказывать нечего, — откровенно признался Граце.

— А мы тем не менее хотим послушать! Так вы, значит, полистали телефонную книгу, не нашли там Отдела сбыта или чего-нибудь в этом роде и решили поискать его по этажам, верно?

— Не совсем. Сначала я действительно удивился. Но потом господин Грант-Пейнтон многое мне разъяснил. Он превосходно знает историю «Коварного…».

— И что же он вам сказал?

— Он сказал, что «Альбион» занимается теперь недвижимостью.

— Вот расхлебай! — воскликнула Пам. Она, впрочем, выразилась гораздо резче, и Грайс, немного шокированный, посмотрел на Сидза, а тот опять попытался одернуть ее предостерегающим взглядом. Но она, видимо, не собиралась продолжать, и Грайс понял, что может закончить свою мысль.

— Я не очень-то хорошо знаю, как торгуют недвижимостью, но, уж во всяком случае, не по образцам…

— Никакой недвижимостью «Альбион» не торгует, — снова перебила его Пам, оборвав коммерческие рассуждения, которыми он хотел блеснуть перед своими собеседниками, — это установлено совершенно точно. — Иными словами, знай свой шесток и рассказывай-ка лучше про то, что видел.

— Ладно, чем бы «Альбион» ни занимался, но у такого крупного треста должна быть своя электронно-вычислительная машина, и я решил, что она в подвале, но дошел только до третьего этажа.

— Нет у нас в подвале вычислительной машины, — сказала Пам. — У нас ее вообще нет. И знаете, почему?

Сидзовы предостерегающие взгляды сверкали, словно красные прожекторы, направленные на Пам. Но она, как бы не замечая их, продолжала:

— Да потому, что, если б у нас была ЭВМ, обслуживающему ее персоналу моментально все стало бы ясно.

Далось же ей это все. Грайс и сам с удовольствием узнал бы, чем занимается «Альбион», но ее одержимость казалась ему совершенно непонятной. Ну, положим, не торгует «Альбион» недвижимостью — так значит, участвует в каких-то крупных финансовых операциях, только и всего.

— А вы-то что об этом думаете? — не слишком галантно спросил он Пам.

Она промолчала, и на его вопрос ответил Сидз — верней, ушел от ответа.

— А вы?

— Да мне-то откуда знать? Я думал, вы меня просветите.

— Простите, Клемент, но мы хотим послушать ваш рассказ. Вам, стало быть, удалось выяснить, что в «Альбионе» нет Рекламного отдела, нет Службы сбыта, нет; вычислительной машины и коммутатора, — а вы работаете здесь всего неделю! У нас тут есть, знаете ли, служащие, которые за несколько лет не сумели собрать и половины ваших сведений. Так что еще вы

обнаружили?

Снизошел, сукин сын, до похвалы, подумал Грайс. И, к тому же сделал вид, что мне самому удалось разведать про ЭВМ и коммутатор, хотя я только что узнал об этом от них.

Грайс на мгновение задумался. Нет, больше ему рассказывать не о чем — разве что про телефонный звонок Лукаса; но про звонок ему распространяться сейчас не хотелось… тем более что звонил-то Лукас именно Сидзу.

— Больше вроде бы ничего.

Сидз и Пам обменялись быстрыми взглядами, но на этот, раз они друг друга не предостерегали. На этот раа в их взглядах читалось: «Вот ведь дурень!»

— Я же предупреждал вас, что ничего он не понял, — бросил Сидз.

— Поразительно, — пробормотала Пам. — Сказать ему?

— Да уж заканчивайте, коли начали, — проворчал Сидз. Он откинулся на спинку стула и стал отрешенно покачивать свой бокал с вином, как человек, выпустивший из рук бразды правления. Если сам не хочешь выпить, мог бы налить другим, подумал Грайс, заглядывая в сврй пустой бокал. У них еще оставалось полбутылки вина.

Пам со сдержанным изумлением посмотрела на Грайса и спросила:

— Неужели вы не заметили, что все отделы в «Альбионе» — внутренние?

Слава богу, что Сидз не налил им вина: он неминумо выронил бы бокал, если б подносил его к губам, когда Пам задала ему свой вопрос. Ну конечно же! Как он мог не обратить на это внимания!

— К примеру, Почтовый отдел, — с насмешливым недоумением продолжала Пам, — он ведь занинается только внутренней перепиской. А Расчетный? Исключительно расчеты жалованья. А Закупочный? Ничего, кроме приобретения мебели и письменных принадлежностей!..

Все правильно, и ему не нужно было вдалбливать это в голову.

— Разумеется, заметил, — сказал он, почти убедив себя, что говорит правду.

— Да и не мог не заметить, раз ему удалось, по его словам, найти телефонную книгу, — поддержал его Сидз, все еще сидящий на стуле с видом бесстрастного свидетеля. Ему явно хотелось уверить Грайса, что он, в отличие от Пам, вовсе не считает его простофилей. — Зачем, спрашивается, у нас держат телефонную книгу под замком? Только чтобы люди ничего не заметили.

Сидз слегка выделил голосом слова «под замком», и похоже, что с намеком на Грайсов грабеж.

— А зачем тогда они и вообще-то ее завели? — угрюмо спросил Грайс.

— Просто по необходимости, — ответила Пам. Начальники отделов, а их у нас около тридцати или даже сорока, не могут запомнить столько телефонных номеров.

— Но ведь, если верить Копланду, телефонные разговоры в «Альбионе» не поощряются, — сказал Грайс.

— Это относится только к рядовым служащим, — возразил Сидз, — потому что иначе им пришлось бы выдать список внутренних телефонов. А начальники отделов постоянно перезваниваются. Копланд, например, то и дело треплется с Лукасом, и для этого ему вовсе не надо всякий раз таскаться на четвертый этаж.