Конторские будни
Шрифт:
Сидзу не удалось эффектно завершить драматическую паузу — ее почти сразу же заполнила Пам, чтобыуточнить его первые слова:
— Фактически даже не две, а три: Мы, Они и Остальные.
— Кто из нас будет рассказывать, — раздраженно спросил Сидз, — я или вы? — Саркастически усмехнувшись, Пам умолкла, и Сидз продолжил: — Они — это в основном начальники отделов, иначе говоря, посвященные. А мы — это горстка рядовых служащих, которые хотят узнать правду.
— Ну, а остальные, — вклинилась Пам, — это большинство альбионцев, не замечающих или, верней, не желающих замечать
Грайс, если б ему предоставили выбор, без колебаний стал бы одним из Остальных. Но его насильственно присоединили к ищущим правду.
— А скажите, — спросил он, воспользовавшись разъяренным молчанием Сидза, — в какую группу вы зачислите нашего общего друга Лукаса?
Обращаясь к Пам, он глянул украдкой на Сидза, чтобы увидеть его реакцию — и увидел непроницаемо-каменное лицо, что тоже говорило о многом. Известно ведь, что молчаливая собака куда опасней пустолайки.
— Лукас, разумеется, один из Них, причем он занимает очень высокое положение в этой группировке. А почему вы спрашиваете?
— Да он задавал мне довольно странные вопросы, когда я пришел к нему на собеседование. Ему, по-моему, важно было определить тип моей личности, а не Степень профессиональной подготовленности.
— Правильно. Он хотел убедиться, что вы человек пассивный.
— В самом деле? А тогда как же вы-то прошли это собеседование? — Грайс, хоть убей его, не понимал, зачем он отпускает ей комплименты — даром, что они были, как он надеялся, весьма язвительными, — если она-то беззастенчиво говорит ему пакости. Однако ее благодарная полуулыбка отозвалась у него в сердце бурной радостью.
Ну ладно, он, положим, пассивный. А Сидз? Если Лукас принадлежит к Ним, а Сидз к Нам — Грайс волей-неволей стал считать себя одним из Нас, — впрочем, принадлежит ли?..
Сидз, казалось, прочитал — и, между прочим, не первый уже раз — мысли Грайса. Сейчас, правда, этому удивляться не приходилось, потому что он, вполне вероятно, прослышал об инциденте с Лукасовым телефонным звонком.
— Лукаса следует, пожалуй, назвать агентом-провокатором, — сказал Сидз, — хотя мне вовсе не хочется драматизировать обстановку. Узнав, что вы из Наших, он, я думаю, сделает попытку втереться к вам в доверие и, может быть, даже расскажет что-нибудь интересное про «Альбион». Он уже так делал. Но будьте настороже. Все, что он услышит от вас, обязательно станет известно.
При желании можно было считать, что Грайс получил ответ. Так и будем пока считать, решил он. Но теперь у него появился еще один вопрос.
— Вы вот сказали, «обязательно станет известно». А кому?
— Если б мы это знали, — отозвался Сидз и демонстративно нажал на кнопку своих электронно-цифровых часов, — то не сидели бы сейчас тут, понимая, что наш ужин перестаивается в духовке. Мой по крайней мере определенно перестоялся.
С этими словами Сидз встал, осушил свой бокал и посмотрел на Пам, предлагая ей взглядом сделать то же самое.
— Я немного задержусь, — откликнулась
Сидз тем временем задал ему какой-то вопрос. Кажется, он спросил: «Так с нами вы или нет? Решайтесь и держите язык за зубами». Надо было что-то ответить.
— Будьте уверены, — решительно и как можно активней сказал Грайс. Видимо, он попал в точку, потому что Сидз удовлетворенно кивнул.
— Мы свяжемся с вами. — «Драматизировать обстановку» ему, стало быть, не хотелось, но от его последней реплики здорово разило мелодрамой. А впрочем, бог с ним: реплика-то была именно последней, и после нее он сразу ушел.
Грайс и Пам посидели сначала молча: он — скованно-смущенный, она — успокоенно-довольная. А потом Пам открыла новую эпоху в их отношениях, назвав его уменьшительно-ласковым именем:
— Бедный Клем!
Это было так неожиданно, что Грайс невольно обернулся, решив, что она увидела за его спиной какого-то своего знакомого. Никого не обнаружив, он несмело улыбнулся — этого Пам от него и ждала.
— Замучили мы вас?
— Что вы, нисколько! Все это чертовски интересно и удивительно. Мне даже трудно сразу как следует осмыслить ваш рассказ про альбионские группировки.
Пам, улыбнувшись то ли снисходительной, то ли нежной, то ли даже призывно-чувственной улыбкой, подняла правую руку и мягко прижала указательный палец к его губам. Это было совершенно незнакомое ему ощущение. А палец ее, хотя она только что держала холодный бокал, был восхитительно теплым.
— По-моему, мы и так слишком долго толковали сегодня о служебных делах. Я-то надеялась просто еще разок посидеть здесь с вами наедине, но Рон настоял чтобы мы обязательно сегодня поговорили все втроем.
Эти слова никак не объясняли ее придирок и насмешек в начале вечера; не говоря уж о пренебрежительных гримасах и сварливой раздражительности, но Грайс мысленно отмахнулся от своего недоумения. Он улыбнулся ей в ответ — немного криво; потому что она все еще держала палец на его губах, — и решил сидеть не шевелясь, в надежде, что, когда она опустит руку, их пальцы соприкоснутся на маленькой круглой столешнице.
Так и случилось — будто они задумали это вместе.
Глава девятая
Грайсу было известно, что он склонен расстраиваться по пустякам, как сказала ему однажды молоденькая сослуживица на одной из его прежних работ. А вспомнил он об этом, когда исчезли шариковые ручки. Он как дурак расписался в получении месячного запаса ручек — три дюжины на отдел, — потому что Копланд куда-то отлучился. А к вечеру они бесследно исчезли. И теперь, если об этой пропаже узнают и начнут расследование, спросят в первую очередь с него.