Копенгагенский разгром
Шрифт:
— Предстоит артиллерийская дуэль! — крикнул мне в ухо белобрысый офицер.
Он смотрел на меня с задиристой ухмылкой и, очевидно, ждал, что и я внесу свою лепту в поддержание боевого духа и выдам в ответ какую-нибудь ничего не значащую фразу, но непременно бравым голосом.
— Больше похоже на самоубийство, — буркнул я.
Белобрысик презрительно фыркнул.
Я надеялся, что пока мы выйдем на свою позицию, передние корабли подавят артиллерию датчан. Или напротив: датчане дадут понять, что англичанам лучше убраться подобру-поздорову.
Мои надежды не оправдались. Когда ударили датские пушки, по кораблю прокатился смех.
— У них там не пушки, а маленькие пукалки! — ликовали офицеры.
— Нас обстреливают из Кронберга, — пояснил Белобрысик.
— Так вот где проживал Гамлет, принц датский! — воскликнул я, преодолевая страх.
— Гамлет? — переспросил англичанин. — Такого не знаем. Данией правит кронпринц Фридрих.
Когда стих ответный грохот орудий, пришла весть, что мы потеряли одну пушку и семь человек убитыми.
— Кто бы мог подумать, что мы так просто минуем Кронберг, — высказался лорд Нельсон.
Офицеры воодушевились, возбуждение и настрой на победу передались и мне. Но с этой минуты начались неурядицы.
Лейтенант Лэнгфорд, офицер-сигнальщик, вооруженный подзорной трубой, метался возле фок-мачты. Обо всех наблюдениях он докладывал вице-адмиралу.
— Сэр, «Agamemnon» сел на мель! — прокричал лейтенант Лэнгфорд бравым голосом, словно сообщал о том, что датский форт Трекронер взлетел на воздух из-за пожара на пороховом складе.
Сэр Горацио Нельсон поморщился и небрежно обронил:
— Ничего страшного. Справимся и без «Agamemnon»’а.
Фредерик Лэнгфорд через минуту поспешил с новым докладом:
— Сэр, «Bellona» также села на мель!
На этот раз вице-адмирал не сумел сохранить маску безмятежности.
— Вот олухи! — рассердился он. — Я знал, что этим лоцманам нельзя доверять!
Клочья дыма взметнулись и расползлись по небу над датским берегом. Донесся грохот пушек. Новые облачка один за другим выхлопывались в воздух, и черные ядра летели в наши головы. Ответные залпы сотрясали корабль. Сэр Горацио Нельсон рассматривал сквозь подзорную трубу вражеские батареи и отдавал приказы.
Опять подбежал Лэнгфорд:
— Сэр, я наблюдаю «Russel». Судно движется вслед за «Bellona».
— Черт знает что! Почему они не выполняют мои приказы?! «Russel» должен был держаться за «Defiance»! — вышел из себя вице-адмирал. — В былые времена капитана повесили бы!
Еще через минуту лейтенант Лэнгфорд появился вновь.
— Сэр, «Russel» сел на мель и подает сигнал бедствия.
— Фредерик! — с едва сдерживаемой яростью произнес вице-адмирал. — Я приказывал вам следить за действиями противника, а не за выкрутасами наших олухов.
— Где вы набрали лоцманов? — спросил я мистера Лэнгфорда.
— Там же, где и вас, — ответил вместо него лорд Нельсон.
— Вы уверены, что они не служат датчанам? —
— Мы уверены в победе, — сказал вице-адмирал. — Во всем остальном никакой уверенности быть не может.
— Что ж, обнадежили, — хмыкнул я.
«Elephant» остановился напротив корабля по названию «Dannebrog» словно для того, чтобы послужить мишенью для самых неопытных артиллеристов. Пушечные залпы раздавались один за другим, все смешалось в огне, в дыму, в грохоте орудий, в треске и воплях.
Бойцы моего отряда лежали на палубе, прикрытые парусиной от щепок и осколков. Я надеялся, что какое-нибудь особенно зловредное ядро не прокатится по их головам, пока они ждут приближения к противнику на мушкетный выстрел.
Сам же я находился на квартердеке возле вице-адмирала и исправно приседал при свисте ядер, а то и падал на палубу. Иного занятия я не находил. Я опять пребывал в полной уверенности, что гибель «Elephant» и всего экипажа — вопрос времени, причем весьма непродолжительного.
С некоторой отрадой я заметил, что следовавший непосредственно за нами английский корабль палил из своих пушек не только по противостоящим ему кораблю «Elven» и плавучей батарее «Hajen», он еще и помогал своему флагману, то есть нам, и вел огонь по линейному кораблю «Dannebrog».
— Кто это? — спросил я капитана Фоли, указав на поддерживавший нас английский корабль.
— «Glatton». Bligh, — коротко ответил Фоли.
— Glutton Bligh, — повторил я и, перекрестившись, промолвил: — God bless Bligh! И прости ему смертный грех чревоугодия!
Сэр Горацио Нельсон показался мне опаснее датских ядер, и я — от греха подальше — решил отойти в сторонку. А то кто знает, на какие безумные подвиги он пошлет, попадись я ему на глаза?!
Мои опасения оправдались. Вице-адмирал жестом подозвал ближайшего офицера. Таковым оказался тот самый смельчак, не знавший Шекспира, но давеча ободривший меня словами об артиллерийской дуэли. Лорд Нельсон что-то прокричал в ухо Белобрысику и подбородком указал в мою сторону. Офицер взглянул на меня с сомнением, но кивнул командующему, бросился ко мне и выкрикнул:
— Вице-адмирал думает, что мы…
Очередной залп заставил меня броситься на палубу. Я остался жив, а англичанина разорвало пополам.
— Черт возьми! Вот тебе и дуэль, — буркнул я, отряхивая с себя кровь и содержимое кишечника Белобрысика.
Что думает о нас вице-адмирал, он передать не успел. Heus-Deus! А что он мог думать?! Я был уверен, что в ближайшие минуты мы все отправимся брать на абордаж камбалу с медузами!
Я склонился над верхней частью трупа с вывалившимися внутренностями, взял его левую руку и разжал пальцы, высвобождая подзорную трубу. Офицер и после смерти продолжал улыбаться, уставившись куда-то в небо еще не замутненным взором. Я по очереди подтащил части его тела к краю и перебросил за борт. Лорд Нельсон не заметил или не обратил внимания на гибель своего посланника.