Копейщики
Шрифт:
Наружу вышел один из крестоносцев. Командир отряда называл его брат Алонсо.
– Иди, поешь, – испанский акцент выдавал в нём кастильского рыцаря, - мы уже закончили трапезу.
Слуги переглянулись. Странное дело. Приглашать пленного, а тем более, раба, за стол?
Амир ещё раз придирчиво осмотрел лошадей. Снял с повозки небольшой кожаный свёрток. Повесил его через плечо и пошёл за крестоносцем.
Внутри сидели сытые, подобревшие рыцари. Пили вино, негромко переговаривались. Амир пристроился у дальнего края стола. Покосился на остатки свиного мяса, брезгливо поморщился.
Взял кусок хлеба, луковицу, подвинул к себе миску с овощами, стал неторопливо есть, запивая водой
– Что мы забыли в этом каменном мешке?
– спросил он старшего из храмовников на странном неслыханном прежде в этой харчевне языке, – и когда вы отпустите моего отца?
– Говори по-французски или на латыни, дьявол тебя подери! Прости, Господи, за богохульство!
– спохватился рыцарь и перекрестил широкую грудь.
– Если я и коверкаю свой язык там, в Палестине - это не значит, что всякий агарянин на христианских землях может задавать мне дурацкие вопросы на своём языческом наречии.
– И всё же, когда?
– повторил свой вопрос Амир на латыни.
– Потерпи! Завтра или послезавтра нас примет епископ. Вот после и посмотрим, что ещё может твой амулет и ежедневные непонятные заклинания над куском старого ржавого железа.
– Мало вы получили от короля Иерусалима? Какие ещё вам нужны доказательства, что я не обманываю вас? Вы мне дали слово.
Быструю речь Амира на смеси арабского, французского и латыни прервал стук тяжёлого кулака по дубовой столешнице стола.
– Твоей заслуги здесь нет! Пожалованные нам привилегии – итог наших ратных трудов. Король Болдуин [60] добр. Темплум Соломонис [61] на храмовой горе - или, как вы её там называете, мечеть Аль-Акса - была подарена мне и моим братьям по вере в благодарность за богоугодные дела! Кто защищал паломников от ваших кривых полосок дрянной стали? Кто, отправляясь в поход, имел одну лошадь на двоих [62] ? Мы – нищие рыцари! Кто нашёл старые арамейские свитки после взятия города в основании Купола скалы, построенного иудеями задолго до римлян? Тоже мы! Кто девять лет не снимает оружия во славу Господа нашего Иисуса Христа?
– тамплиер ещё раз размашисто перекрестился.
– Кто прикрывал задницу в Антиохии сброду оборванцев герцога Анжуйского, набранных им в самих грязных, воровских притонах Парижа, Авиньона, Шампани? Всё это делал я, Гуго де Пейн, и мои кузены!
60
Король Болдуин - один из правителей Иерусалима после завоевания Палестины при крестоносцах.
61
Храм Соломона
62
Один из символов тамплиеров, символизирующих бедность и смирение. Встречается на печатях ордена
Он подскочил к Амиру, поднял его на ноги и развернул лицом к себе.
– Ты видел Сент-Омера? Эти шрамы на его лице от ваших стрел? Разве они не стоят подаренной нам мечети возле «Золотого купола» [63] ?
– Ладно, Гуго, - Годфруа де Сент-Омер примиряюще поднял на удивление маленькую для рыцаря руку.
– Хватит, мой друг, – повторил Годфруа.
– Рыцари храма Соломона не нуждаются в оправданиях и словах, в которых есть хоть капля гордыни.
– Сент-Омер с упрёком взглянул на де Пейна.
– Мальчишка прав. Мы должны выполнить обещание.
63
Купол скалы (араб.
– ),
– Да ладно тебе!
– остывая, Гуго перевёл глаза с Годфруа на араба. Амир опустил голову под его презрительным и тяжёлым взглядом.
– Посмотрим, что принесёт нам возвращение во Францию. Воздастся ли? Наши обеты, данные у Гроба Господня, ещё не признаны ни одним двором Европы, не говоря уже о Риме.
За дверью послышались тяжёлые шаги. Дверь распахнулась, и вошёл улыбающийся Андре де Монтбар.
– Брат Гуго! Завтра с самого утра нас примет аббат Бернард [64]– глава цистерцианцев, а потом и епископы Труа, Анжу, Клермона. Они здесь уже три дня. Приехали на святейший собор. Промыслом божиим, мы не опоздали. Похоже, письма от графа Барселоны, королевы Португалии и короля Иерусалима дошли до святейших адресатов. Слава Ордену!
64
Аббат Бернард – Бернард Клервосский – бургундский аристократ, принял монашество в 22 года в Ситэ, настоятель цистерцианского монастыря в Клерво, фактически стал основателем ордена цистерцианцев, автор устава тамплиеров, ярый сторонник во время раскола церкви одного из пап - Иннокентия 1. Блестящий оратор, политический и религиозный деятель, имевший огромное влияние на высшее духовенство и светскую власть во Франции. Один из вдохновителей крестовых походов
– Погоди радоваться. Устава мы ещё не видели и не читали. А если нас свяжут такими обязательствами, что будем, как в петле или на коротком поводке у короля и Папы?
– Ладно, давайте спать. Сон - лучший способ убить время. Завтра будет трудный день.
– Гуго де Пейн широко зевнул и махнул рукой, отпуская рыцарей.
– А ты, - он повернулся к Амиру, - пошли за мной.
Если остальным рыцарям дали тесные каморки по одной на двоих, то комната Гуго была больше и просторней остальных. Узкое окно, забранное решёткой, выходило во двор, пропуская внутрь слабый мерцающий свет молодой восходящей Луны.
– Зимой здесь, должно быть, холодно, - подумал храмовник.
– Время вечерней молитвы, - тихо сказал Амир по-французски.
Гуго сделал вид, что не слышит.
– Мне нужно помолиться, - громче повторил мальчишка по-арабски.
– Давай, не стесняйся.
Де Пейн улёгся на грубо сколоченную деревянную кровать, даже не сняв сапог.
– Неверный пёс, - прошептал юноша.
Больше не обращая внимания на Гуго, магометанин встал на колени лицом на Восток и начал совершать молитву, повторяя время от времени чуть громче и выше «Алла-а…»
Рыцарь тихо и проворно поднялся, выхватил из ножен широкий нож, подкрался сзади и одним быстрым движением перерезал широкую тесьму, на которой висел кожаный мешочек, взятый с собой аравийцем из повозки. Юноша вскочил, но было поздно. Храмовник крепко держал добычу, выставив перед собой остро заточенное лезвие.
– Пусть пока хранится у меня. Целей будет.
Он спрятал свёрток за пазуху, схватил растерявшегося суннита за шиворот и выставил из комнаты.
– Да покарает тебя Аллах!
– послышалось из-за двери.
Рыцарь запер дверь.
– Скажи спасибо, живого отпускаю. Хочешь - оставайся с нами, хочешь - уходи обратно в свою Аравию, если дойдёшь, конечно.
– А как же мой отец? Он болен и умрёт у Вас в плену!
– Прости, сынок, что не сказал тебе раньше. Он уже умер два месяца назад.
Отец Бернард ещё раз перечитал лежащий на столе свиток.
Наверху каллиграфическим почерком, буквами, похожими на готический шрифт, но на хорошей латыни было написано: «Устав Ордена рыцарей Храма Господня».