Копейщики
Шрифт:
Священник, сидящий во главе стола, вопросительно взглянул на одного из членов трибуналия. Получив от него согласие в виде еле заметного кивка головы, доминиканец взял со стола бумагу и стал читать:
– Жак де Моле – рыцарь ордена Храма… - Он намеренно опустил звание «Великий Магистр», чтобы лишний раз унизить тамплиера… - Святая Инквизиция с благословения Папы Климента V и короля Франции предъявляет вам обвинение по следующим богомерзким и противным для благочестивого уха пунктам. Вы в состоянии выслушать их и признать себя виновным?
Де Моле, опустив голову, молчал. Он уже понял, что всё решено. От него не ждут признаний. Главная цель суда – соблюсти положенный протокол и формальности.
Магистру зачитали обвинения, типичные для процесса по осуждению еретиков и осквернителей веры. Среди них были – идолопоклонство, содомия, отречение от Иисуса Христа, неуважение к мессе, сговор с мусульманами о сдаче им крепостей, отправление
А в замке Корбей чиновники Ногаре и палачи Святой инквизиции допрашивали Жоффруа де Шарни - Прецептора Нормандии, последнего в списке тамплиеров, дававших под пытками показания в ереси этой ночью.
Доминиканцы и королевские судьи лениво листали бумаги, разбросанные на дубовой столешнице. Заляпанные свечным воском и следами раздавленных мух, свитки выглядели грязной кучкой тряпья.
– Ваши собратья, эти еретики и содомиты, уже дали показания следствию, что они поклонялись тайной реликвии Ордена - дьявольской голове, изображённой в камне и расписанной красками, которую вы все называете Бафометом. – Представитель инквизиции, не поднимая головы от пергаментов, ждал ответа.
– Ложь и ещё раз ложь! Изображение головы - это образец высокого эллинского искусства во многих наших храмах. Она скопирована нашими резчиками камня в силу своего слабого разумения и способностей с ликов древних греческих богов. Если вы были в Греции - то вы видели их. Они вырезаны из мрамора на стенах многих дворцов в Риме. Их можно увидеть совсем рядом с базиликой Святого Петра и на многочисленных триумфальных арках. Это лицо самого Зевса. Его статуи есть и в самом дворце Папы римского.
– Прецептор Ордена с сожалением, как на неразумного ребёнка, смотрел на монаха.
– Мы поклонялись только лику Христа на плащанице, в которую было завёрнуто его тело после распятия.
– Ересь! Всё – ересь. Какая плащница, где вы её взяли?
– вспыхнул инквизитор. Не упорствуйте в своих заблуждениях и грехах.
Но прецептор, набрав в лёгкие больше воздуха, повысил голос:
– А чем тогда считать идолов и тварей на барельефах собора Нотр-Дам де Пари, кем считать епископа Гийома Парижского, заказавшего резчикам камня по своим рисункам эти дьявольские фигуры [120] ?
120
В 1230 году по Парижу пошла гулять молва, что епископ Гийом сошел с ума. Для украшения собора Нотр-Дам де Пари он заказал скульпторам серию странных барельефов по своим эскизам. Никто не понимал, что на них изображено: какие-то символы, животные, непонятные приспособления. Говорили, что епископ продал душу дьяволу и хочет осквернить церковь, поместив прямо при входе и на крыше собора всякую нечисть. Странные барельефы Нотр-Дам представляли собой ключ к тайной науке. Епископ прекрасно знал, что делает, но объяснять это никому не собирался. Гийом Парижский был алхимиком. По замыслу епископа, Нотр-Дам должен был стать каменным трактатом по алхимии, справочником тайной науки. Тот, кто разгадает значение символики барельефов, сумеет получить философский камень, или Великий магистерий, способный превращать обычные металлы в золото, исцелять болезни и останавливать время. По легенде, самому Гийому Парижскому удалось на закате жизни получить философский камень. По слухам, он спрятал его в одной из колонн собора Парижской Богоматери.
Тамплиер еле заметно усмехнулся, подавляя в себе желание расхохотаться в лицо монаху.
– Ты погряз в ереси, старик. Вы поклонялись не Иисусу Христу и распятию, а каменным идолам христопродавцев, нашедших убежище в ваших замках. Разве не вы прятали иудеев, разве не они учили вас колдовству и магии?
– Не дожидаясь возражений прецептора, инквизитор кивнул стоявшему рядом палачу:
– Клещи!
Мастер пыток неторопливо надел кожаные перчатки, вынул из огня раскалённые щипцы и зажал в них одно из рёбер тамплиера. Своды камеры потряс страшный крик боли. Запахло горящим мясом.
Де Шарни, сквозь пелену беспамятства, приходящего, как избавление от боли, еле расслышал очередной вопрос:
– Вы принимали в орден еретиков, отлучённых от церкви? Катаров, византийцев, рыцарей, уличённых в содомизме, разврате и покушению на власть Святого престола… так ли это?
Тамплиер нашёл в себе силы отрицательно покачать головой:
– Мы имели на это право. Сам Папа Римский специальной буллой дал нам эту привилегию – направлять на путь истинный сомневающихся, отпускать грехи в наших храмах и часовнях заблудшим
– Святая Инквизиция уже добралась до некоторых из них.
– Бенедиктинец закашлялся от едкого дыма жаровни, куда положили клещи с остатками обгоревшей плоти храмовника.
– Вырвать пару ногтей на ногах, чтобы был сговорчивее!
Палач кинулся выполнять приказ.
…Холодная струя воды привела де Шарни в чувство. Он хватал искусанными губами мутные потоки колодезной грязи, льющейся из ведра, поднятого кем-то над его головой. Рана на боку болела так, как будто кто-то вставил в неё нож и проворачивал, расширяя кровоточащую дыру, пытаясь достать до позвоночника. Ноги горели до самого паха. С рёбер клочьями свисала окровавленная кожа. Когда её сдирали, де Шарне не помнил. На полу образовалась красная лужа. На это место уже слетались мухи, привлечённые тяжёлым запахом крови.
А монах, не обращая внимания на страдания тамплиера, продолжал допрос так, как будто соглашался с фактами, изложенными на лежащей перед ним бумаге:
– Вы погрязли в богомерзкой роскоши. Вы, ваш магистр де Моле и казначей ордена, виновны в расхищении королевской казны, хранящейся в Тампле. Вы давали ссуды врагам французской короны, в том числе королю Англии, мятежным баронам Тулузы и Фландрии.
Прецептор постепенно приходил в себя.
– Мы зачастую имели одну лошадь на двоих. Мы давали обет воздержания и нищеты. Двадцать тысяч братьев-рыцарей погибли в песках Палестины, в том числе семь великих магистров. [121] А что до казны? Мудрое решение короля, поручившего нам управлять его финансами и сбором налогов, приносило Франции полмиллиона ливров дохода в год.
– Губы де Шарне трескались, из них сочилась сукровица, смешиваясь на подбородке с потом и слёзами.
121
Великие Магистры ордена тамплиеров, погибшие в разное время во Имя Гроба Господня:
– Bernard de Tremelay - великий магистр с 1151 по 1153, родился в Бургундии, погиб в 1153 при штурме Аскалона.
– Eudes de Saint-Amand - великий магистр с 1171 по 1179, родился в Лиможе, перед вступлением в орден был маршалом Франции, в 1179 попал в мусульманский плен, отказался, чтобы его выкупали из плена, и вскоре умер.
– Andre de Montbard - великий магистр с 1154 до 1156, до этого сенешаль ордена, родился в Бургундии, дядя Бернара Клервосского, был избран магистром уже стариком, через два года после избрания уходит в монастырь Клерво, где и умирает через пару месяцев.
– Gerard de Ridefort - великий магистр с 1184 по 1189, перед этим сенешаль ордена, родился в Фландрии, считается виновником поражения при Хаттине, был в плену, погиб в бою в 1189 году.
– Gilbert Erail (Herail, Horal) - великий магистр с 1193 по 1200 (1201?); одновременно магистр Франции, перед этим он командор Иерусалима (1183), магистр Арагона (1184), и визитатор (магистр Европы) (1190), пропал без вести в Палестине.
– Guillaume de Chartres - великий магистр с 1209 по 1219, родом из Шартра, вступил в орден в 1189, умер 1209 при осаде Дамиетты, вероятно, от чумы.
– Armand de Perigord - великий магистр с 1232 по 1244, перед этим магистр Апулии, родом из Аквитании, погиб в 1244 году в сражении с монголами.
– Guillaume de Sonnac (Sonnay) - великий магистр с 1247 по 1250, перед этим магистр Аквитании и Пуату, родом из Лангедока, погиб в 1250 году в сражении при Мансуре.
– Guillaume de Beaujeu - великий магистр с 1273 по 1291, перед этим магистр Апулии, убит при защите Аккры в 1291 году.
– Займы - это наша привилегия, святая обязанность и специальность. Это знают и паломники, и короли. Никто так надёжно не ведёт денежные дела, как мы. Ни евреи, ни ломбардцы, ни генуэзцы. Разве мы виноваты в доверии, которое нам оказывают монархи?
– Подвесить его на дыбе, а ноги - в испанские сапоги! Я заставлю тебя признаться, упрямый старик!
– монах вышел из себя и брызгал слюной в лицо тамплиеру.
Острый крюк дыбы глубоко вошёл под ребро.
– Признаю, грешен, признаюсь в ереси, довольно! Что ещё вам нужно от меня?
– Де Шарни извивался на крюке, как кукла, которую дёргают за нитки на деревенской ярмарке...
– Какие вам ещё нужны признания? Хотите, я скажу, что это я предал и распял Иисуса? Пишите! Да-а-а, это я, я – Прецептор Ордена, Понтий Пилат, Иуда и Каин!