Корабль невест
Шрифт:
И вообще, как только они прибудут в Англию, он сразу демобилизуется из военно-морского флота. И что они могут ему сделать, даже если и обнаружат, что он отлучился во время вахты? Заставят вплавь добираться до дома?
Дейви Пламмер проверил датчики температуры, которые следовало проверить, прошелся тряпочкой по самым проблемным трубопроводам, бросил на пол окурок сигареты, воровато оглянулся и, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по трапу к выходу.
Голосование завершилось, и Эвис Рэдли проиграла. Члены жюри, в которое входили доктор Даксбери, два офицера из женской вспомогательной службы и капеллан, единодушно признали,
Айрин носилась со своей сшитой вручную лентой через плечо, как с новорожденным младенцем. Это было, сказала она, самое замечательное путешествие в ее жизни. И если честно, ей кажется, будто она приобрела по меньшей мере шестьсот новых друзей. И очень надеется, что в Англии они найдут свое счастье, которое заслужили по праву. У нее нет слов, чтобы выразить свою благодарность команде за их доброту и профессионализм. И конечно, все без исключения согласятся с ней, что слова командира корабля были на редкость воодушевляющими. Но когда она принялась поименно благодарить своих бывших сиднейских соседей, капитан Хайфилд прервал ее, объявив, что если мужчины отодвинут столы к стене, то оркестр Королевской морской пехоты исполнит несколько мелодий, под которые можно будет немного потанцевать.
– Танцы! – радостно причмокнул доктор Даксбери, и женщины бросились от него врассыпную.
Дейви Пламмер, стоявший возле эстрады, с отвращением посмотрел на бумажку с написанной от руки ставкой, что Фостер выдал ему не далее как два дня назад, скрутил ее и засунул в карман комбинезона. Чертовы женщины! А эта, несмотря на все финтифлюшки, даже с бумажным мешком на голове и то, наверное, выглядела бы лучше. Он уже собрался было вернуться в машинное отделение, но неожиданно заметил двух невест, стоявших в углу. Прикрыв рот ладошкой, они о чем-то шушукались.
– Что, никогда раньше не видели рабочего человека? – спросил он, поправив комбинезон.
– Нет, мы просто спорили, будете ли вы танцевать? – ответила маленькая блондиночка. – И как вы тогда сможете не испачкать нас машинным маслом?
– Дамы, вы даже не представляете, на что способны руки кочегара! – Дейви Пламмер сделал шаг вперед, мгновенно забыв о проигрыше.
Ведь он был, в конце концов, по натуре оптимистом.
Церемония награждения должна была начаться без четверти десять. Поэтому у Фрэнсис оставалось почти пятнадцать минут на то, чтобы взять из каюты фотографии Австралийского главного военного госпиталя, на которые хотел взглянуть капитан. Альбом с фотографиями лежал в находившемся под замком чемодане, но она спрятала в своей книге любимые снимки – первой госпитальной палатки, танцев в Порт-Морсби и Альфреда. Она легко побежала по коридору, что вел к их каютам, время от времени держась за переборки, чтобы не упасть.
И неожиданно остановилась как вкопанная.
Он стоял возле их каюты и доставал сигарету из мятой пачки. Сунул сигарету в рот и искоса посмотрел на нее. И она поняла, что он отнюдь не удивлен ее появлением.
Она
Она столько раз рисовала его в своем воображении, столько раз вела с ним мысленные диалоги, что, когда он предстал перед ней наяву, ее с головой захлестнули эмоции. Ноги сами понесли Фрэнсис ему навстречу, но внезапно вернувшаяся к ней застенчивость словно дернула ее за юбку, чтобы остановить.
Она замялась возле двери, не зная, стоит ли входить внутрь. На нем была парадная форма, и на нее сразу нахлынуло воспоминание о той ночи, когда они танцевали и она прижималась к его широкой груди.
– Хотите? – протянул он пачку.
Она взяла сигарету. Он дал ей прикурить, специально держа спичку так, чтобы ей не нужно было к нему наклоняться. А она вдруг поймала себя на том, что не может отвести глаз от его рук.
– Я видел вас за капитанским столом, – как бы между прочим заметил он.
– А вот я вас – нет. – Хотя она высматривала его. Несколько раз.
– Я и не должен был там находиться.
Голос его звучал очень странно. Она сделала затяжку, чувствуя себя страшно неловко.
– Обычно он не приглашает за свой стол женщин.
От этих слов она похолодела.
– Вот чего не знаю, того не знаю, – небрежно ответила она.
– За это плавание он еще ни разу такого себе не позволял.
– Вы мне что-то хотите сказать? – спросила она и, увидев его пустой взгляд, поняла, что чувство неловкости разом исчезло. – Ну конечно же, вас интересует, почему из всех женщин именно меня усадили за капитанский столик, да?
Он упрямо выпятил подбородок. На секунду она вдруг увидела, каким он был в детстве.
– Я просто… полюбопытствовал. Я приходил к вам давеча днем. И вдруг увидел вас… у каюты капитана…
– А! Теперь понимаю. Вы вовсе не интересуетесь. Вы просто намекаете.
– Я не хотел…
– Итак, вы явились сюда, чтобы учинить мне допрос о стандартах моего поведения, да?
– Нет, я…
– Ой, и что же вы сделаете, морпех? Доложите капитану? Типа шлюха она и есть шлюха. Что с нее взять?
При этом слове оба замолкли. Она нервно прикусила губу. А он стоял рядом, расправив плечи, словно нес караул.
– Зачем вы так со мной говорите? – тихо спросил он.
– Потому что я устала, морпех. Устала оттого, что каждое мое движение осуждается невежественными людьми, которые считают меня ущербной.
– Я вам не судья.
– Черта с два не судья! – внезапно рассвирепела она. – Я больше не собираюсь объяснять, что к чему, если они не считают необходимым видеть…
– Фрэнсис…
– Вы не лучше всех остальных. А мне почему-то казалось, что вы другой. Мне казалось, вы понимаете, что я собой представляю. Бог его знает почему! Бог его знает, почему я именно вам решила доверить свои чувства, которые вы не способны…
– Фрэнсис!
– Что?
– Я сожалею о том, что сказал. Я просто увидел вас… и… Мне очень жаль. Правда. Просто столько всего сразу навалилось… – Он замолчал. – Послушайте, я хочу, чтобы вы кое-что знали. Именно поэтому я и пришел. На войне я делал такие вещи… за которые мне сейчас стыдно. И я не всегда вел себя так, что люди – люди, не знающие обстоятельств дела, – меня одобрили бы. Но это относится и ко всем из нас, даже, быть может, и к вашему мужу. – (Она молча смотрела на него.) – Это все, что я хотел вам сказать, – закончил он.