Корабль невест
Шрифт:
Раньше он еще никогда не называл ее по имени. Она даже не была уверена, что он знает, что ее зовут Фрэнсис.
Внезапно из темноты послышался торопливый шепот Маргарет:
– Я пойду с тобой. Если тебе так будет легче.
Но она продолжала мучиться сомнениями, ее сбивало с толку его присутствие.
– Пожалуйста, просто осмотрите их. Если дела действительно плохи, разбудим доктора.
– Я возьму аптечку, – сказала она, пошарив рукой под койкой в поисках жестяной коробки.
Маргарет тяжело поднялась и надела халат, едва сходившийся на животе. Она осторожно стиснула руку подруги.
– А куда это вы собрались? – спросила Эвис. Она включила свет и теперь сидела, сонно моргая.
–
– Не делай из меня дуру. Я не вчера родилась.
– Нас ждут внизу. Там кое-кто немного ушибся, – заявила Маргарет. – Если хочешь, пошли с нами.
Эвис внимательно посмотрела на них, прикидывая в уме, стоит идти или нет.
– Это самое малое, что ты можешь сделать, – добавила Маргарет.
Эвис соскользнула с койки, накинула шелковый халат персикового цвета, прошла мимо морпеха, услужливо придерживающего дверь, и пошла вслед за попутчицами в сторону лестницы.
А тем временем рыжий морпех снова заступил на пост у двери каюты, в которой, кроме спящей собаки, теперь некого было сторожить.
Сперва они услышали только голоса, доносившиеся из самого чрева корабля, куда вел трап с нескончаемым, как показалось Маргарет, числом пролетов. По бесконечным узким коридорам они прошли наконец в левое машинное отделение. Было адски жарко. Стараясь не отставать от остальных, Маргарет то и дело утирала рукавом пот со лба. Во рту стоял противный привкус машинного масла. Затем они услышали пронзительные рыдания, перемежающиеся приглушенными звуками голосов – мужских и женских, кто-то с кем-то спорил, кто-то кого-то упрашивал, и все это на фоне глухих ударов и грохота – биения гигантского сердца этого зверя. Фрэнсис тут же ускорила шаг, а затем пустилась бежать вслед за морпехом по узкому настилу.
Маргарет вошла в машинное отделение на несколько секунд позже остальных. Когда она наконец открыла дверь, на нее дохнуло нестерпимым жаром, и ей пришлось остановиться, чтобы хоть немного привыкнуть.
Она сделала шаг по настилу и посмотрела вниз – туда, откуда доносился шум. Примерно пятнадцатью футами ниже, в углублении, похожем на утопленный в пол боксерский ринг, прислонившись спиной к стене, полусидел-полулежал молодой моряк, с одной стороны его поддерживала рыдающая девушка, с другой – приятель. На перевернутом ящике лежали забытые карты, на полу валялись пустые стаканы. В центре помещения гигантский двигатель, своими трубами напоминающий орган, оглушительно стучал и лязгал железными деталями, а из-под вентилей доносилось злобное шипение пара, периодически выводившего инфернальную мелодию. Под настилом, в дальнем углу, прижав руки к лицу, сидела перепуганная молодая женщина.
– И что он теперь скажет? Что он обо мне подумает? – всхлипывала она.
Фрэнсис тем временем уже мчалась к трапу, который вел в недра машинного отделения, металлический настил заглушал шум ее шагов. Протиснувшись сквозь нетрезвую толпу, она встала на колени и сняла с руки пострадавшего окровавленную грязную тряпку, чтобы осмотреть рану.
Маргарет облокотилась на металлический леер, служивший защитным ограждением, и принялась наблюдать за тем, как одна из девушек заставила рыдающую женщину убрать от лица руку и промокнула багровые порезы мокрой тряпочкой. На заднем плане маячили несколько матросов, по-прежнему в парадной форме. Они оттаскивали в сторону огромные баллоны с кислородом и куски ограждения. Еще двое нервно курили в сторонке. По стенам тянулось множество труб, тускло блестевших при свете лампочек.
– Он хотел пройти вперед, и на него упали кислородные баллоны, – прокричал один из присутствующих. – Трудно сказать, куда они его ударили. Нам еще крупно повезло, что мы все не взлетели
– Как долго он находится без сознания? – Фрэнсис пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум двигателей. – Кто еще пострадал? – Ее привычную сдержанность как рукой сняло, она была словно наэлектризована.
Рядом с ней морской пехотинец, расстегнув воротничок парадной формы, послушно выполнял ее указания и доставал из аптечки все необходимое. По ходу дела он инструктировал оставшихся моряков, двое из которых с явным облегчением стрелой взлетели по трапу, радуясь возможности убраться от греха подальше.
Эвис стояла на настиле, прижавшись спиной к стене. По напряженному выражению ее лица Маргарет поняла, что та предпочла бы сейчас оказаться подальше отсюда. Маргарет внезапно вспомнила о Джин и мысленно задала себе вопрос: не слишком ли они подставляются, если учесть то, как сурово наказали Джин? Но затем она посмотрела на Фрэнсис, склонившуюся над потерявшим сознание моряком – одной рукой та поднимала ему веки, другой рылась в аптечке, – и поняла, что не имеет права уйти.
– Он начинает приходить в себя. Надо наклонить ему голову набок и зафиксировать в таком положении. Пусть кто-нибудь мне поможет. Как его зовут? Кеннет? Кеннет! – позвала она. – Ты можешь сказать мне, где болит? – Она подняла его руку, пощупала каждый палец и, обратившись к морпеху, попросила: – Откройте это, пожалуйста.
Морпех достал из коробки нечто напоминающее набор для починки обмундирования. Маргарет отвернулась. Настил под ногами вибрировал от работы двигателя.
– В котором часу, они говорили, смена караула? – нервно спросила Эвис.
– Через четырнадцать минут, – ответила Маргарет.
Она даже подумала было спуститься вниз, чтобы поторопить их, но они и так работали не покладая рук.
И когда она отвернулась, ее внимание привлек еще один морпех. Он сидел в углу на полу и, как заметила Маргарет, не сводил глаз с Фрэнсис. Маргарет даже задалась вопросом: а не слишком ли у Фрэнсис откровенный халат? Однако уже через пару минут она поняла, что во взгляде мужчины не было похоти, правда, особой доброты тоже не было. У него был такой вид, будто он знает что-то такое, чего не знают другие. Маргарет стало неуютно, и она поближе придвинулась к Эвис.
– Мне кажется, нам пора уходить, – заявила Эвис.
– Она быстро справится, – ответила Маргарет.
В душе она была абсолютно с ней согласна: место просто ужасное. Оно чем-то напоминало ад, подпадая под общепринятое представление о нем. И все же Фрэнис явно чувствовала себя здесь как дома.
– Прости, Найкол, что впутал тебя в историю. Но я не мог его здесь бросить. По крайней мере, не в таком состоянии. – Валлиец Джонс оттянул воротничок формы, затем посмотрел на заляпанные машинным маслом брюки. – Все, Дакворт в последний раз втягивает меня во внеплановые развлечения. Больше я на его удочку не попадусь. Придурок хренов! Моя форма окончательно испорчена. – Не обращая внимания на висящие на стене знаки, что курить запрещено, он со вкусом затянулся сигаретой. – Так или иначе, кореш, я по-любому твой должник.
– Мне кажется, что ты должен не мне, а кому-то другому, – заметил Найкол и, посмотрев на часы, воскликнул: – Господи! Фрэнсис, у нас в запасе всего восемь минут, после этого надо срочно уводить отсюда людей.
Фрэнсис, сидя рядом с ним на полу, заканчивала обрабатывать глубокую рану на лице пострадавшей девушки. Девушка перестала рыдать и теперь пребывала в состоянии шока, что еще больше усугубило, как подозревал Найкол, количество выпитого ею до этого алкоголя. Волосы Фрэнсис взмокли от пота и спутанными прядями обрамляли лицо. Ее светлый хлопчатобумажный халат, весь в масляных пятнах, прилип к телу.