Король Муравьев
Шрифт:
Я начал было оправдываться, только хотел что-то сказать, попытаться объясниться, но не успел. Фаэлира ринулась ко мне в объятия, сжимая как можно сильнее:
— Прошу, больше не оставляй меня! Никогда больше так не делай, я не вынесу такого предательства от тебя, — говорила она, и я чувствовал в этот момент, как на плече мне стали капать слезы. В этом мире можно плакать?
Все происходило будто взаправду. Каждый вздох, каждый трепет, все это я ощущал как наяву.
Мои ощущения не подвели меня. Для неё будто были только мы во всей вселенной; на существование других она едва обращала внимание. (Конечно, если не учитывать жуков в рое.) Я знал, что в Фаэлире появилось больше человечности, особенно она выражалась по отношению ко мне. Спешу вас успокоить — это не любовная привязанность в обычном понимании.
Понимаю, это сложно, и я пытаюсь как можно проще рассказать вам об этом. Отношения между существами, которые в буквальном смысле прожили друг с другом тысячи лет — не могут быть простыми. Сюда же прошу учитывать, что сознание королевы куда больше и объемнее всего, что даже я мог представить. Полностью понять ее было невозможно даже для меня.
Ну ладно, простите, что я снова так увлекся своими внутренними переживаниями, вернемся к Лилит и ее колонии.
Впервые с тех пор, как не стало близнецов в нашей втроем, мы втроем собрались за своеобразным столом переговоров. Фаэлира для удобства использовала жука-переговорщика, ведь Лилит больше не была подключена к мысленной сети. Это вызывало странные, но до боли знакомые ощущения.
В основном говорили Фаэлира и Лилит. Они обсуждали многие тонкости, связанные со строением жуков в колонии, рассуждали на тему потенциальных угроз и много чего еще, в чем я не особо разбирался. Честно сказать, мое присутствие было даже немного лишним. Я просто молча наблюдал за происходящим, надеясь, что у них получится договориться.
Эти двое потратили несколько часов на обсуждения. Изредка я замечал, что Лилит держится уверенно и спокойно, но с каждой минутой я видел, как она устает и ее взгляд тускнеет. Время не щадило: раньше она могла сутками напролет, без перерыва на сон, заниматься своими исследованиями или политическими переговорами, принимая за день по несколько десятков разных делегаций. Сейчас же она казалась мне совсем другой — уставшей и вымотанной после стрессовых ситуаций. Но, несмотря на все это, она была полна решимости завершить начатое. Она готова была любой ценой сохранить свое, даже если за это придется отдать свою жизнь.
Слава всевышнему, у них получилось! Королева согласилась оставить Лилит и ее детей, если сможет изучить их тела, чтобы убедиться, что они никогда не смогут повлиять на рой хоть каким-нибудь образом. Эти новости меня обрадовали! Я уже и не верил, что такое может произойти. Воодушевленный произошедшим, я попросил королеву помочь Лилит с проблемой, связанной с недолговечностью ее жуков в колонии, но Фаэлира отказала. Она лишь намекнула на некоторые обстоятельства, но объяснять или как-то иначе влиять не стала.
С тех самых пор я больше не встречал Лилит, да и не знаю, что с ней произошло после наших переговоров. Так как ее планета не была под нашим управлением и защитой, туда мог явиться кто угодно и заявить свои права на владение этой отдаленной от всего мира системой. Я и не хотел узнавать, что с ними случилось после нашего ухода — боялся худшего. Они остались сами себе на произвол судьбы. Надеюсь, у них все сложится хорошо.
Мало мне было произошедших событий, так еще по возвращению в наши родные системы я столкнулся с еще одним крайне тяжелым для меня случаем. Салезино прилетел в нашу систему. Не поймите неправильно — я, как обычно, был рад ему, но он сильно изменился. Это был уже не тот молодой дерзкий авантюрист, как в нашу первую встречу, и не тот статный и всеми уважаемый капитан, который сопровождал нас в Авионе. Это был скрюченный тяжестью времени старик, без одного глаза и с плешивой седой шерстью. Как бы Салезино ни храбрился, время и образ жизни не пощадили его,
Мы понимали, что это, скорее всего, наша последняя встреча. Где-то в своем воображении я представлял, что он уйдет куда-то вглубь космических просторов, чтобы закончить свой век, словно старый волк, покидающий стаю.
И в нашу последнюю встречу он наконец поведал мне свою историю — самую важную историю для него.
— Мой вид был не самым многочисленным, мы называли себя Лавры. Жили на небольшой планетке в одной из захудалых систем… — Во время своего рассказа ушастый не брезговал подвыпивать, стараясь хмелем развязать себе язык еще больше. — Мы жили бок о бок с другими видами — большой город, где у нас был свой район с нашей культурой и обычаями. Мы жили на одной из многих на планетах, как ваши ульи, где все застроено многоуровневой архитектурой, миллиарды выживали друг у друга на головах, будто в тесном муравейнике. Но все было относительно хорошо, мы справлялись как могли и держались вместе…
У нас была крепкая семья. Как сейчас помню, как меня мать с отцом называли «щенком», когда я шкодил и возвращался побитый с улицы. Мне едва исполнилось пять, а я уже терроризировал всех вокруг! Что сказать, мы дружили в то время, помогали семьям, принимали к себе больных и обездоленных — немного тепла в этом холодном мире.
Потом заявился Грого. Он со своими людьми решил подмять под себя наш район, где жили одни Лавры. Конечно, мы не согласились! И так не сладко, так еще и платить этому ублюдку. Но Грого не принимал отказов — началась бойня… Он подкупил законников, и нас стали жать по всем фронтам, пока главы семейств не сдались. Это и понятно — их дочерей забрали в плен для утех богачей, будь они прокляты! Грого так же забрал и мою мать, когда я был еще ребенком.
Пленных держали в заложниках как залог нашего повиновения, но мой отец и его брат с женой не согласились с этим. Отец собрал остатки своих накоплений, выкупил захудалый корабль, и мы покинули эту проклятую планету.
Конечно сопротивлялись деспотии Грого, что его больше забавляло, нежели вызывало хоть какой-то дискомфорт. С детства я побывал в множестве пиратских анклавов, сопровождал грузы контрабандистов и повидал много самых гнилых существ. Искали приют и единомышленников везде, где только можно.
У нас получалось как-то выживать, находить сообщников, и мы постоянно пытались вызволить мою мать. В итоге Грого это все надоело — совершил облаву на нас. Он нагнал наш корабль после недели изнурительного преследования, когда у нас закончилось топливо и запасы провизии. Мы были вынуждены остановиться на ближайшей станции, где он нас уже ждал с своими наемниками. Этот ублюдок казнил на глазах отца маму — она была полностью истощена, выбрита и со множеством шрамов на теле. Я до сих пор помню ее безжизненный взгляд, в котором не было ничего, кроме мольбы о смерти. После убили брата с женой — медленно и жестоко. Мне удалось спрятаться в мусорном отсеке и сбежать.
Отца еще какое-то время держали в плену, его пытали. Говорят, он держался стойко, каждый раз пытался сбежать. Ха, как-то ему даже вырвали зубы после того, как он, не способный более шевелить руками, разгрыз глотки двоим своим надсмотрщикам. До последнего вздоха он сопротивлялся — никому не удалось сломить его дух.
После этого кем я только не работал, где я только не бывал — и всегда в душе моей теплилась жажда мести. Даже когда я смог стать достаточно известным, набрался опыта и сил, готовый убить этого подонка даже ценой собственной жизни, в последний момент я струсил. Да, я не смог совершить задуманное и попытаться отправить ублюдка на тот свет вместе с собой. Хоть я и трус... мне стало жалко свою команду. Они готовы были пойти за мной на смерть, но не обязаны погибать за чужие идеи и идеалы. Разве не против этого я боролся всю свою жизнь? Кто я такой, чтобы отнимать столь тяжело заработанную нами свободу?