Королева не любившая розы
Шрифт:
–…он подговорил, – пишет Ги Бретон, – приближённую даму королевы мадам дю Фаржи сказать своей госпоже, что, если она пожелает, он сможет помочь ей выйти из того бедственного положения, в котором она оказалась. Королева, совершенно не догадываясь о том, что именно кардинал является причиной всех её несчастий, подумала сначала, что тот предлагает ей свою помощь из простого сочувствия.
Анне Австрийской очень льстило внимание, оказываемое ей Ришельё, и она стала приглашать его к себе. Её покорил ум кардинала, восхитило его красноречие, но мужские чары оставили равнодушной.
–Он страстно увлечён Вами, мадам, – открыла ей глаза госпожа де Шеврез, – и я не знаю того, что бы он не сделал, лишь бы только понравиться Вашему Величеству…
–Что за глупости! – возразила, краснея, Анна.
Но так как она была женщиной молодой и весёлого нрава, то в недобрый час согласилась на предложение подруги сыграть с Ришельё шутку. Дело в том, что Марии де Роган не нравился властолюбивый кардинал:
–К тому же Его Высокопреосвященство так нехорош!
Когда Ришельё в очередной раз спросил, что может сделать для королевы, та ответила:
–Я тоскую по родине. Не могли бы Вы одеться в испанский костюм и сплясать для меня сарабанду?
Кардинал долго мялся, но всё же нарядился в зелёный камзол и панталоны с колокольчиками и сплясал зажигательный танец, щелкая кастаньетами. Услышав странные звуки, он прервал выступление и заглянул за ширму, где давились от смеха герцогиня де Шеврёз и двое придворных. В гневе он повернулся и выбежал вон.
Впрочем, если верить историку Таллеману де Рео, Ришельё после этого не оставил своих попыток соблазнить Анну Австрийскую:
–Кардинал, видя, что дела его идут не так уж и плохо, попросил госпожу дю Фаржи передать королеве, что мог бы занять при ней место короля…Что же касается королевы-матери, то в случае согласия королевы он позаботится об её удалении от дел.
Но, как говорили, любимые котики Ришельё помешали его любви к Анне Австрийской, у которой оказалась сильная аллергия на кошек – слезились глаза.
–Не знаю… Стоит ему приблизиться – и я уже плачу. Он умеет говорить и уговаривать. Он вовсе не сухарь, но… Не знаю, я просто не могу. Не могу! – сокрушалась королева.
Вечером госпожа дю Фаржи отправилась к Ришельё и сообщила ему, что Анна Австрийская отвергла его предложение. Умело скрыв своё разочарование, кардинал поклонился даме:
–Передайте королеве, что я весьма сожалею.
Однако однажды наедине с Анной Австрийской он не смог удержаться от «пылкого объяснения». Раздражённая королева уже было собралась ему ответить с «гневом и неприязнью», но тут внезапно в комнату вошёл Людовик ХIII.
–О чём это вы беседуете? – обратился он к жене.
–О всяких глупостях! – в сердцах бросила Анна и тут же вышла из комнаты, даже не взглянув на кардинала.
–Она отвергла мою дружбу, мою отеческую заботу, и, со всей надменностью австрийской крови, презирала мои советы, – жаловался позже Ришельё в своих мемуарах.
Судьба королевы была решена – она не оценила его любви и теперь не должна была достаться никому. Отныне зоркие глаза шпионов Ришельё следили за Анной Австрийской везде и всюду.
Страсти по Бекингему
Весной 1625 года любовь всё же посетила сердце королевы. Это случилось, когда в Париж официально в качестве английского посланника прибыл тридцатидвухлетний герцог Бекингем.
Джордж Вильерс происходил из благородной и богатой семьи, но – богатства и знатности достаточно не бывает никогда, поэтому, появившись при английском дворе в возрасте двадцати лет, он вскоре стал фаворитом стареющего Якова I. По словам современника, он не был слишком умным от природы, «но преуспевал в таких делах, как танцы, фехтование и верховая езда, и поскольку они сочетались с исключительной внешностью и очаровательными манерами, он был хорошо подготовлен для жизни в качестве придворного». Иной раз, ради развлечения своего господина он тявкал и прыгал у его ног, изображая собачку. Король называл своего возлюбленного «Мой милый Стини»: сокращение от святого Стефана, чьё лицо, по Библии, «сияло, словно лик ангела».
Историк Джон Ф. Кеньон в своих «Стюартах» так описывал его:
–В возрасте двадцати двух лет Джордж Вильерс был красив той мужской красотой, которая граничит с женственностью: высокий и прекрасных пропорций, у него было лицо в форме сердца, обрамлённое тёмно-каштановыми волосами, и короткая бородка, очень изящная, изогнутый рот и тёмно-синие томные глаза… Ум у него, несомненно, тоже был, хотя и находился на низком уровне…
Джордж Вильерс действительно был очень красив. В этом легко убедиться, взглянув на его знаменитый портрет кисти Рубенса.
Несмотря на то, что молодой человек был не шибко умён, он полностью подчинил себе короля, который, расставаясь даже ненадолго, писал ему нежнейшие письма:
–Я хочу жить только ради тебя и предпочёл бы быть изгнанным в любой конец земли вместе с тобой, чем жить печальной вдовьей жизнью без тебя. И да благословит тебя Бог, моё сладкое дитя и жена, чтобы ты всегда был утешением своему дорогому папе и супругу.
Яков I даровал любовнику титул виконта, затем – графа, маркиза, герцога Бекингема, и, в конце концов, сделал его министром финансов. Высокое положение фаворит использовал для личного обогащения и загрёб для себя и своих родственников множество должностей и монополий, например, на торговлю золотой и серебряной нитью.
Кроме того, Джордж ухитрился подружиться и с наследником престола. Яков ревновал Бекингема к сыну, а вот к женщинам – нет. Герцог посватался к красавице и богатой наследнице Кэтрин Мэннерс. Её отец отказал «королевскому содомиту», тогда Джордж попросту похитил Кэтрин. И её отцу пришлось согласиться на брак, ведь его дочь считалась обесчещенной, проведя ночь в доме Бекингема. Впрочем, герцог сам был рабом условностей своего времени и жениться хотел на девственнице, поэтому ночь Кэтрин провела в покоях его матери. Но в глазах общества она считалась погибшей. Хотя Кэтрин было всё равно, потому что она была влюблена в Джорджа и родила ему двух детей, в том числе, второго герцога Бекингема.