Королева не любившая розы
Шрифт:
Лишённая прежних отношений с супругом и потеряв надежду повлиять на него, королева постепенно втягивается в политические интриги. На это её толкал не только долг и происхождение, но также желание отомстить кардиналу в угоду своим амбициям. Она не скрывала, что намерена следовать опыту своей матери Маргариты Австрийской, которая после долгих лет борьбы с первым министром Испании герцогом Лермой добилась его падения.
–Им осталось лишь найти человека, который взялся бы избавить Францию от коварного злодея…, – продолжает автор «Женщин и королей». – Им стал… брат короля, красавчик Гастон Анжуйский, большой весельчак, любитель развлечений и невероятный волокита, чьи любовные похождения стали при дворе притчей в языцех.
Молодая королева любила проводить время в уединении Сен-Жермена,
Брат Людовика ХIII получил религиозное воспитание благодаря своему гувернёру, будущему маршалу д’Орнано, который «обладал странной щепетильностью: он не осмеливался дотронуться ни до одной женщины, носившей имя Мария, – настолько он боготворил Пресвятую Деву». Тем не менее, его воспитатель, как и королева-мать, всячески поддерживал честолюбивые надежды Гастона на наследование трона Франции. Умный и образованный, но слабый и переменчивый, принц был, вдобавок, несерьёзен, ленив, тщеславен, развратен и малодушен. В восемнадцать лет завершив своё образование, он стал центром притяжения праздных, наглых и озорных молодых людей, побуждавших его к интригам против царственного брата. Кружок Месье сочувствовала Анне Австрийской и ненавидел и высмеивал кардинала Ришельё. Страсти дошли до кипения, когда Марии Медичи пришла в голову идея женить своего младшего сына на герцогине де Монпансье из дома Бурбонов, самой богатой наследнице Франции. Королеву-мать весьма заботило отсутствие детей у её старшего сына. Анне Австрийской уже шёл двадцать пятый год и надежды на то, что она родит наследника престола, были совсем слабыми.
Но мать Марии де Монпасье овдовела и вышла замуж за герцога де Гиза, и у проекта оказалось слишком много противников.
Во-первых, Людовик XIII отнёсся к предполагаемому браку без энтузиазма из-за усиления партии Гизов и возможного рождения сына у Гастона при том, что королевская чета оставалась бездетной.
Во-вторых, Анна Австрийская тоже противилась матримониальным планам свекрови почти по тем же причинам, что и супруг. В присутствии герцога Орлеанского она пренебрежительно отозвалась о его будущей жене как о невзрачной, безвкусной особе с полным отсутствием чувства юмора. Кроме того, по совету герцогини де Шеврёз королева уведомила маршала д’Орнано, что будет ему очень благодарна, если тот найдёт средство предотвратить брак Гастона с Марией де Монпасье.
–Я поступила так, потому что верила, что этот брак, одобренный королевой-матерью, противоречит моим интересам; потому что, если будущая Мадам родит детей, а у меня их не будет, то она станет более уважаемой, чем я, – так она объяснила позже причину своего поступка.
В-третьих, сам Гастон находил невесту не привлекательной и не желал расставаться со своей холостяцкой жизнью.
О том, какую жизнь в молодости вёл этот принц, рассказывает в своей книге «Мемуары графа де Рошфора» Гасьен де Куртиль, писатель конца ХVII – начала ХVIII веков:
–После… трапезы герцог… вдруг заявил, что нужно возвращаться в Париж и пойти к Ля Невё, знаменитой куртизанке… Мы сделали всё, что могли в том состоянии, в котором мы находились, взбесив хозяйку дома, а герцог… чтобы восстановить мир, сказал, что доставит всем удовольствие, и велел послать за комиссаром под предлогом того, что в доме слишком шумно. Комиссар явился, а герцог… спрятал нас в соседней комнате и вышел ему навстречу с одним Валлоном. Они оба улеглись в постель к Ля Невё, которая легла посередине, а комиссар, не узнав его, приказал ему встать, а когда тот отказался, приказал своим людям поднять его силой. Люди бросились выполнять приказ, но были очень удивлены, когда мы все вышли из соседней комнаты, сняв шляпы и показывая высочайшую степень уважения к тому, кто лежал в постели. Однако ещё больше их удивила одежда герцога…, которую мы принесли, – особенно их поразила голубая лента. Комиссар догадался о своей ошибке и бросился к ногам герцога,
Но, как утверждает Ги Бретон, вскоре вкусы Гастона изменились:
–Перестав волочиться за дамами, полностью удовлетворявшими невысокие запросы восемнадцатилетнего юноши, он стал повсюду преследовать королеву, что тут же вызвало приступ ревности у её бдительного мужа.
Как и всегда в подобных случаях, король решил посоветовался со своим главным министром. Ришельё ответил «Рассуждениями по поводу брака Месье». В середине текста, «длинного, запутанного, туманного», кардинал всё-таки нашёл способ донести до Людовика гипотезу о повторном браке королевы, его жены, с Гастоном.
После чего Людовик ХIII без колебаний поспешил сообщить брату:
–Союз с мадемуазель де Монпасье послужит Вашему личному благу, так же как и благу королевства. Должен сказать, что господин кардинал полностью разделяет моё мнение.
В ответ Месье затаил в душе злобу к Рищельё и вокруг него организуется «партия отвращения к браку». Активную роль в ней играли принц Конде, втайне мечтавший о короне, и граф Суассон, который сам хотел взять в жёны Марию де Монпасье. Их поддержали сводные братья короля Сезар и Александр Вандомы, не желавшие возвышения семьи Гизов, а также герцогиня де Шеврёз и маршал д’Орнано, воспитатель герцога Анжуйского, считавшие необходимым устранить не только Ришельё, но и Людовика ХIII, с тем, чтобы устроить брак Гастона и Анны Австрийской. При этом заговорщики опирались на представителей своих дворянских родов и имели большую поддержку в провинциях. В числе же «сочувствующих» были принцесса Конти и маршал Басомпьер.
Маршал д’Орнано, объявивший себя преданным сторонником Анны Австрийской, сделал всё возможное, чтобы вызвать отвращение герцога Орлеанского к своей будущей невесте:
–Если Вы, монсеньор, женитесь на подданной короля, Вашего брата, Вы сами попадёте в ещё большее подчинение от него. Ваше состояние и земли всегда будут оставаться во власти Его Величества; и если в будущем Вам понадобится иностранная поддержка или помощь, ни к одному из властителей Европы Вы не сможете обратиться!
–Этот союз (с Анной Австрийской) вообще более почётен и выгоден, чем брак с мадемуазель де Монпасье, – легко согласился со своим воспитателем Гастон.
В крайнем случае, он был согласен также и на брак с инфантой Марией, сестрой Анны.
В начале Пасхальной недели 1626 года король выехал из Парижа в свой замок-дворец Фонтенбло, окружённый лесом, в сопровождении брата и королевы-матери. Анна тоже получила приказ следовать за мужем и, поскольку она очень любила отдыхать на природе, то подчинилась ему с удовольствием. Уже на следующий день Месье начал атаку на короля, заявив, что «ему стыдно, будучи братом Его Величества, не иметь никакого влияния на государственные дела». За сим последовал острый спор между братьями, в ходе которого герцог наотрез отказался от руки Марии де Монпасье, добавив:
–Пренебрежение, которому я подвергся, убедило меня в мудрости мнения, высказанного моими друзьями, что иностранный союз более необходим для моей чести и процветания.
На что Людовик примирительно ответил:
–Я рассмотрю Вашу просьбу и дам ответ через несколько дней.
Ришельё же через свою сыскную службу во главе с Франсуа Леклером дю Трамбле (он же отец Жозеф) выяснил, что на «Месье» оказывает дурное воздействие его воспитатель.
Тем временем Гастон окончательно взбесился и отправил д’Орнано со своими жалобами на виллу кардинала во Флери. Маршал получил аудиенцию у Ришельё, который, не выказав при этом никакого удивления, объявил себя покорным слугой Месье. Затем, так как прошло уже пять дней после его беседы с королём, герцог Анжуйский попросил аудиенции у своей матери и объявил о своём намерении покинуть Фонтенбло. Встревоженная Мария Медичи поспешила успокоить своего любимчика: дескать, завтра состоится заседание Тайного совета и его пожелания, по-видимому, будут удовлетворены.