Королева Тирлинга

Йохансен Эрика

Оба мужчины хотели было ответить, но передумали. Девушка жестом показала им продолжать, и, наконец, Фелл заговорил:

– Ваша внешность, Леди. Она играет важную роль для королевы. Вам - да владеть мечом... не по-королевски это.

– Случайно умереть тоже «не по-королевски»; в последнее время мне часто приходилось защищаться, довольствуясь одним лишь ножом.

– Прежде всего нужно снять мерки, Леди, - неохотно ответил ей Фелл.
– И потребуется время, чтобы найти кузнеца, который бы сделал броню для женщины.

– Поторопитесь с поисками, в таком случае. Вы свободны.

Когда мужчины, кивнув и откланявшись, уходили по коридору, Веннер

бормотал что-то Феллу. Как только они скрылись за углом, Булава фыркнул.

– Чего это вы?

– Он сказал, что вы полная противоположность своей матери.

Келси устало улыбнулась.

– Об этом ещё рано судить. Кто остался?

– Арлисс, ваш казначей. И Регент также желает поговорить с вами. Не лучший собеседник, но было бы неплохо поскорее отделаться от него.

Девушка вздохнула, мечтая о своей мягкой кровати и горячей кружке чая со сливками, и вдруг, резко очнувшись, встрепенулась, осознав, что задремала в своём кресле; Андали уже не было рядом с ней, но Булава всё ещё терпеливо ждал. Выпрямившись, она протёрла глаза.

– Начнём с Регента, а после займёмся казначеем.

Булава дал знак щелчком Корину, тот кивнул и юркнул на кухню.

– Что касается вашего дяди, мне следует сообщить вам, что он находится в значительно стеснённых обстоятельствах последние несколько дней.

– Как я ему сочувствую.

Андали снова молча появилась и вручила Келси дымящуюся кружку молочного варева. Та, осторожно понюхав, уловила запах чёрного чая, сдобренного сливками. Она с удивлением взглянула на Андали, которая вновь прижалась к стене, устремив свой взгляд в какие-то неведомые дали.

– Я вот это к чему, - продолжил Булава.
– Уверен, Регента сильно бьют по больному месту последствия моих решений. Я конфисковал большую часть его имущества.

– От моего имени?

– Вы спали.

– Тем не менее, это всё ещё моё имя. Возможно, в следующий раз вам следует дождаться, пока я проснусь.

Булава посмотрел на неё взглядом, который она поняла как «ваше дело - куклы и платья». Келси вздохнула.

– Какую именно собственность вы конфисковали?

– Драгоценности, кое-какую выпивку и безвкусные скульптуры. Несколько отвратительных картин, золотую тарелку...

– Чудно, Лазарь. Оставляю за вами право продолжать ваше дело, как вам того и хотелось, - девушка заглянула в его глаза.
– Вы должны быть благодарны мне за это.

Булава поклонился.

– Покорнейше благодарю, ваше светлейшее...

– Отвяжитесь.

Он усмехнулся, после чего снова замер в безмолвном ожидании, пока глухой гул эхом не раздался в зале за двойной дверью в западной стене. Эти двери простирались почти на двадцать футов в высоту и были не просто заперты, но прибиты к стене тяжёлыми дубовыми запорами на уровне колен и головы. Кибб открыл небольшой глазок в правой части двери, а Элстон дважды постучал по левой. С обратной стороны двери донеслись три ответных стука, эхом отразившихся от восточной стены и обратно, и Элстон повторил этот стук.

Келси эта система переговоров показалась увлекательной. Элстон, с виду чем-то удовлетворённый, что-то пробормотал, и они вместе с Киббом ухватились за запоры и начали их вытаскивать. Даже с другого конца комнаты девушка видела, как вены выделяются на огромных мускулах рук Элстона.

– Как всё отлично продумано, - сказала она Булаве.
– Вами, как я полагаю?

– Кое-что и мной, но в целом идея принадлежит Кэрроллу. Мы меняем замки каждый день.

– Столько предосторожностей, чтобы принять всего одного

гостя. Почему нельзя провести его сюда тем же способом, каким ушёл Корин?

Булава одарил её одним из своих красноречивых взглядов.

– Ох.

– Несколько людей знают об этих проходах, Леди, но я был бы потрясён, если бы Регент выполз из своей постели достаточно далеко, чтобы узнать хотя бы четверть всего того, что известно мне.

– Понимаю. Пусть кто-нибудь закроет дверь в детскую. Не хочу, чтобы Маргарита слышала всё это.

Булава щёлкнул пальцами только что вошедшему Мёрну. Келси восприняла бы эти приказывающие щелчки унизительными, а стражников это не трогало; казалось, они даже испытывают гордость от того, что Булава отдаёт им конкретные распоряжения. Элстон и Кибб налегли плечами на дверь, толкая её вперёд, и взору девушки предстал широкий тоннель, освещённый множеством факелов, что располагались на несколько сотен футов вниз по пологому склону, уходившему за угол. Она помнила этот тоннель, но разве она по нему ходила? И правда, не ходила, Булаве пришлось тащить её вверх по этому склону. Зачем кому-то понадобилось создавать искусственный холм внутри здания?

Для защиты, разумеется, ответила Карлин. Подумай, Келси. Она тебе очень понадобится в день, когда в Крепость полезут с вилами, чтобы получить твою голову.

– Ты меня подбодрила, - прошептала Келси.
– Спасибо.

– Вы что-то сказали, Леди?

– Ничего.

Через двери вошёл Регент, сопровождаемый Корином. Келси узнала всё, что ей хотелось, по расслабленной осанке Корина: он был уверен, что Регент не доставит никаких неприятностей. Он даже не держал руку на мече.

Лицо Регента было перекошенным и измученным, рубашка и брюки на нём были всё те же, отвратительного фиолетового цвета. По мере того, как он приближался, Келси всё больше уверялась в том, что одежда эта за всё время здесь ни разу не стиралась: к рубашке, обтягивавшей пухлый живот её дяди, пристали высохшие кусочки еды, а на груди красовались пятна, похожие на брызги вина. Но ужасней всего выглядела его борода, представлявшаяся сейчас из себя неестественно перекрученные завитки, которые можно было сделать лишь с помощью горячего утюга.

Когда он приблизился к креслу Келси на пятнадцать футов, Корин протянул руку и схватил Регента за плечо:

– Ни одним шагом ближе, тебе ясно?

Регент кивнул. Келси вдруг вспомнилось его имя, Томас, но она не могла связать его с человеком, стоящим перед ней. Томас было именем певцов и ангелов, библейским именем. Но не её дяди с

этим его крысиным блеском в глазах. Очевидно, он пришёл не просто так.

Когда Келси было четырнадцать, Карлин безо всякого предупреждения или объяснения приказала ей на время бросить домашнюю работу и прочитать Библию. Её это удивило: наставница никогда не скрывала своего презрения к Церкви, и в их доме не было других символов веры. Но поскольку это было учебным заданием, девушка послушно прочла толстую запыленную Библию короля Якова, обычно хранившуюся в верхнем углу на последней полке. У неё ушло на это пять дней, и она полагала, что больше не вернётся к этой книжище, но она ошибалась. Всю оставшуюся неделю (Келси она навсегда запомнилась как Библейская неделя) Карлин задавала ей различные вопросы по священной книге, её персонажам, событиям и моральным ценностям, и Келси приходилось снова и снова доставать её с полки. Наконец, спустя три или четыре дня усердной работы, они закончили, и Карлин разрешила своей воспитаннице убрать книгу насовсем.