Королева Виктория. Охотница на демонов
Шрифт:
— Как же, как же.
Их беседа была ненадолго прервана появлением слуги, несшего на подносе два стакана портвейна; он склонился поочередно перед каждым, они взяли стаканы в полном молчании. Воспользовавшись паузой, Квимби быстро обвел глазами комнату: кожаные кресла, книжные полки, абажуры газовых рожков, украшенные кисточками. Его человек еще не обнаружил свое присутствие, таясь где-то поблизости. Стать членом клуба, разумеется, было одним из многих условий в этом затянувшемся вымогательстве, и временами Квимби даже не знал, что его самого
Слуга удалился, перед этим низко откланявшись. Мельбурн зашуршал своей газетой, давая понять, что намерен продолжить чтение, и поднял газету так, чтобы она полностью закрывала его лицо.
Квимби подался вперед и положил руку на сгиб страниц, опуская газету и вынуждая премьер-министра вперить в наглеца презрительный взгляд.
— Что теперь, парень? — сказал Мельбурн раздраженно.
— Интересуюсь, что нового у королевы, Мельбурн? Как себя чувствует Ее Величество?
— Она с большой решительностью привыкает быть правительницей, — вздохнул Мельбурн с удовлетворенным видом человека, повторяющего избитые банальности, озвучивание которых тем не менее выставляет его в выгодном свете.
— С вашим наставничеством, несомненно, — поспешил вставить Квимби. — Я уверен, вы заливаетесь соловьем.
Мельбурн бросил на Квимби уничтожающий взгляд, затем поднял газету и потряс листы, расправляя их, всем своим видом выражая и отвращение, и безусловное окончание беседы.
Укрывшись за газетой, он вздохнул, вспомнив, в самом деле, о королеве и о том, как она шла сердито впереди него после посещения домика Браунов в парке Букингемского дворца. Она оставила его далеко позади себя; он же, торопясь ее нагнать, чувствовал тяжесть всех своих 58 лет.
— Нездоровые видения мальчика, как же… — горячилась она, размахивая руками от своей скоростной ходьбы (она шла, не разбирая дороги, прямо по траве). — Вы уговариваете меня пожертвовать всем из-за галлюцинаций мальчика-подростка. Моей любовью к Альберту, одобрением моей семьи, союзом двух домов.
— Ваше Величество, пожалуйста, прошу Вас, остановитесь, чтобы мы смогли это обсудить.
Она встала и круто повернулась, придержав одной рукой шляпку, как будто она могла слететь от той быстроты, какую порождал ее гнев.
— Лорд Мельбурн, — сказал она, когда он почти бегом приблизился к ней, — Вы представили мне все мало-мальски разумные доводы, почему мне не следовало бы выходить замуж за Альберта. Что я слишком молода. Что он слишком молод, интересуется только моим богатством и, в сравнении со мной, слишком низкого происхождения. А теперь… это. Этой тактике я не могу даже найти достойное название.
— Ваше Величество, в прошлом видения юного Брауна подтвердились очень…
— Вы говорите, он может видеть будущее?
— Ну да, сударыня, он в прошлом…
— Действительно? Тогда почему семья не нажила богатства на таком даре?
— Не думаю, что это работает в подобном духе, сударыня.
— Предсказал ли он, что вы потерпите поражение от сэра Роберта Пиля?
— Нет, сударыня,
— Нет, значит. Есть ли у него какие-то другие мудрые слова для его страны и монарха, помимо тех — о разладе с участием мужчин, которые говорят по-немецки? Очень кстати, лорд Мельбурн, что это оказался немецкий. Ja, es ist sehr g"unstig[4].
— Сударыня, Вы не в первый раз поражаете меня своими лингвистическими способностями. Я не могу не восхищаться и Вашей логикой, которой Вы владеете, как всегда, не хуже того, как опытный хирург своим скальпелем, но…
— Хватит льстить, Мельбурн, — резко оборвала она его.
Воздух буквально застыл вокруг них.
— Может быть, — добавила она, сделав шаг вперед и этим заставив его чуть податься назад, — главное, что волнует вас, это не вопросы положения или возраста и даже не политики или международной дипломатии, а просто опасение, что Альберт заменит вас в качестве моего наставника; что в будущем я буду получать советы с немецким акцентом. Все дело в этом, Мельбурн, что вы скажете?
— Сударыня…
Она подняла руку, останавливая его.
— Закончим, лорд Мельбурн, — сказала она резко. — Теперь будьте так любезны, укажите мне, в каком направлении дворец.
— Это туда, сударыня, — он показал в противоположную сторону от той, куда она двигалась до этого.
Она дернулась и устремилась мимо него, очень скорым шагом, назад во дворец. Ему оставалось только ковылять за ней вслед.
Заливаться соловьем? Не то чтобы выпад Квимби бил мимо цели. Он и вправду был очень чувствителен почти ко всем замечаниям, касавшимся ораторских способностей; все знали, что он вспыхивал каждый раз, когда упоминали имя Байрона, даже если это было повторение того отвратительного эпитета. Но… заливаться соловьем? Тогда этого не случилось. Возможно, она, королева, и права. Возможно, он упивался своей ролью наставника; возможно, он наслаждался их… доверительной близостью? Чем бы это ни было, такую возможность ему предоставляли все реже и реже. Вероятно, он уж чересчур упивался ею.
Он заметил, что Квимби, сидевший напротив, резко выпрямился, и на его веселой физиономии быстрой тенью промелькнуло неудовольствие. Мельбурну хотелось обернуться и посмотреть, кто это сумел произвести в Квимби подобную перемену, но остался неподвижен — предпочел не давать тому повода думать, будто его дела хотя бы в малой степени интересуют премьер-министра.
— К вам, кажется, пришли, — вместо этого бросил он ему.
— В самом деле, — сказал Квимби, вставая. — До встречи, премьер-министр.
— Буду ждать с нетерпением, — произнес Мельбурн.
Пока он раздумывал, не оглянуться ли ему все-таки, Квимби исчез: ни его самого, ни его гостя уже не было видно.
Квимби, пока они шли к библиотеке, успел поразмышлять о том, насколько же он правильно угадал возможные пути использования техники фотопроизведенного рисунка и каким великим даром предвидения он обладал. Хотя поздравлять себя пока еще рано. Пока абсолютно не с чем. Пока что есть только ситуация, которая не доставляет ему ничего, кроме спазмов в груди.