Королева Виктория. Охотница на демонов
Шрифт:
— О, — сказал лорд Мельбурн, — они бездействуют по другой причине. Введен более высокий уровень конспирации, гораздо более мудреный, чем когда-либо прежде.
Теперь он посмотрел на Викторию: «Ваше Величество, я думаю, Вам нужно кое-что послушать».
Виктория кивнула.
— Миссис Браун, — сказал Мельбурн, — приступайте.
Мэгги Браун, в свою очередь, посмотрела в конец стола. «Джон?»
Мальчик выступил вперед.
Все в крошечном домике переглянулись. «Может быть, вы все-таки подадите стул вашей королеве», — начала руководить Мэгги Браун: на этой сценической
— Хадсон, пройди туда, к Васкес. Хикс, ты передвинься… нет, не туда. Если ты встанешь здесь, то Ее Величество сможет говорить с Джоном. Джон. Нет, не ты, а большой Джон — зачем тебе торчать тут? Освободи-ка место для премьер-министра. Джон. Нет, не ты, а маленький Джон, садись здесь, напротив Ее Величества…
Наконец, после всех перемещений, длившихся, как казалось, много минут, Джон Браун-младший сел с одной стороны огромного стола, а Виктория с другой, напротив него. Остальные толпились вокруг и все, кроме Мэгги и Васкес, вынуждены были пригибать головы из-за низко нависающих балок потолка.
— Давай, маленький Джон, — скомандовала Мэгги, — ты ведь хочешь рассказать Ее Величеству о том, что видел?
Юный Джон Браун начал было говорить, потом остановился; его пальцы перебирали кепку, которую он все еще держал в руках. Виктория смотрела на него, пытаясь приободрить его улыбкой.
— Это… — он взглянул на мать, и та кивнула, чтобы он продолжал. — Это видения, которые у меня бывают, мисс…
Краем глаза Виктория заметила, что Мельбурн хотел вмешаться, чтобы одернуть мальчика за ненадлежащее обращение к монарху, но она жестом остановила его.
— Эти видения приходят ко мне, когда я сплю, а иногда и не во сне, — продолжал юный Джон Браун.
— Это ясновидение, сударыня, — сказала Мэгги Браун. — У Джона есть определенные психические способности, о которых мы знаем давно…
Кто-то из стоявших возле стола недоверчиво хмыкнул, но Виктория не заметила, кто это был. Безусловно, не Мэгги и не лорд Мельбурн. Ибо когда она взглянула на них, те стояли с лицами чрезвычайно серьезными, поэтому, хотя бы ради них, она подавила улыбку и решила отнестись к мальчику серьезно.
— Что… — она наклонилась вперед. — Что же ты видел, Джон?
Кровь отхлынула от его лица.
— Смерть, мисс.
— Понятно, — Виктория говорила медленно, тщательно выбирая слова. — Чью, юный Джон? Кого ты видел умирающим?
— Многих, многих людей, мисс. Мужчин. Я вижу огонь и слышу взрывы.
— Сударыня, — сказал лорд Мельбурн, подавшись вперед, — мы думаем, что видение Джона означало революцию.
— Это так, Джон? Это восстание в Англии?
— Я не уверен, мисс, — сказал Джон в ответ.
— Скажи Ее Величеству о голосах, Джон, — напомнил премьер-министр.
— Некоторые мужчины говорили на чужом языке, мисс.
Виктория быстро взглянула на Мельбурна, который кивнул; она никогда не видела его лицо таким суровым.
— На каком языке они говорили? — снова спросила она Джона. — Ты знаешь, что это?
— Мне говорили, мисс,
— Нет, — перебила она, подняв палец, чтобы он помолчал, — Джон, ist es die deutsche Sprache, die Sie h"oren? Sprechen die M"anner deutsch?[2]
— Это было так, именно так они говорили, мисс, — сказал Джон, — как Вы сейчас.
Виктория откинулась на спинку стула и перевела взор на Мельбурна, который встретил ее взгляд твердо и прямо. Затем она вновь занялась юным Джоном Брауном.
— А это случилось здесь, Джон? — спросила она. — Это происходило у нас, в Англии?
— Я не знаю, мисс, я боюсь. Я думаю, да. — Его лицо было пепельного цвета.
— Спасибо, Джон, — сказала Виктория. — Ты был очень смелым. — Она посмотрела на Мельбурна, дав понять, что встреча окончена, и собралась встать.
Мельбурн выдвинулся вперед. «Прежде чем мы уйдем, Ваше Величество, пусть юный Браун расскажет еще кое-что, что он видел». Он повернулся к мальчику. «Давай, Джон».
— Я видел Вас в большой печали, мисс, под деревом внутри Вашего замка.
У Виктории захватило дух от внезапного испуга и ощущения, что ее личный, внутренний мир распался от чужого вторжения. Она услышала, будто со стороны, свой собственный голос, который холодно и очень медленно произнес: «В моем замке нет деревьев, Джон».
— Это то, что я видел, мисс. Я видел огромное горе.
— Лорд Мельбурн, — распорядилась Виктория, не отводя глаз от Джона Брауна.
— Да, Ваше Величество.
— Будьте добры, проводите меня обратно во дворец, немедленно.
XVII
Член парламента сэр Джон Крафт, его слуга Фредерик и лорд Фосетт реквизировали один из верхних коридоров Реформ-клуба на Пел-Мел. Они устанавливали — с великим тщанием и серьезностью — правила новой салонной игры, разновидности игры в шары, или boules[3]. В одном конце коридора уже ждал своего часа тяжелый медицинский шар. В другом по отполированным доскам (из-за них-то и был выбран этот коридор, так как они давали гладкий, непрерывно ровный «путь»), были установлены ряды шпилек, или фишек, скрупулезно раскрашенные и пронумерованные, чтобы определять по ним счет: их расстановка была продумана заранее — самым тщательным образом, с бесконечным пересмотром диспозиции.
Остальных членов клуба просили продвигаться по коридору аккуратно, по стенке, чтобы не опрокинуть систему, которую трое мужчин выставляли столь аккуратно, и народ в основном с интересом воспринимал нестандартное использование помещения: за удивленным поднятием бровей обычно следовал вопрос о назначении столь сложных приготовлений, затем джентльмены, чтобы не мешать энтузиастам, осторожно, прижимаясь спинами к стене, обходили фишки и шли дальше, в одну из легендарных комнат Реформ-клуба.
— Господа, — сказал один влиятельный виг, несколько озадаченный необходимостью миновать коридор таким способом, — могу я узнать правила этого развлечения?