Королева Жанна. Книги 4-5
Шрифт:
— Неужели снова в Геную? — не выдержал он.
— Как вы нетерпеливы, маркиз, — ласково улыбнулась она. — Нет, в Геную поедет Альтисора. А вы получили повышение…
— Опять? — вырвалось у него против воли. Она выпростала руку из-под шали, погладила его по щеке.
— Не пугайся, дурачок. Ее Величество производит тебя в капитаны. Ты будешь иметь собственный батальон и знамя… Ну, доволен? Целуй руку Ее Величества…
Он упал перед ней на колени и поцеловал обе руки Ее Величества.
— О, спасибо… Спасибо… Это по мне…
—
— Я бесконечно признателен Ее Величеству…
— Это ты скажешь потом, Ее Величеству… Послушай меня. Тебе предписано набрать свой батальон здесь же, в Тралеоде, и всего за две недели, хватит времени?.. Вот и отлично. Какие просьбы имеет до нас капитан Бразе?
Он смотрел на нее снизу вверх, закинув голову, и кивал каждому ее слову; при последних словах он обхватил ее ноги, прижал к себе, стал целовать через платье, через бахрому шали ее колени.
— Ты уронишь меня…
— Я умоляю… подари мне еще…
— Да… да… — шепнула она, склонившись к нему. — Неужели ты подумал, что я отпущу тебя так… мой Давид… Я люблю тебя, люблю, люблю-люблю… А теперь встань…
Он встал, в глазах его были слезы. Жанна вынула свой платок и осторожно промокнула их.
— Ты меня любишь?.. Нет, нет, потом… Надень свой воротник… А шпага?
— Вот, — сказал он, пристегивая к поясу короткую вызолоченную придворную шпагу — принадлежность костюма, а не оружие.
— Прошу меня простить, — сказал он, повернувшись к Жанне, — я совершенно потерял голову. У меня есть просьба до Ее Величества. Не отдадут ли мне моих Макгирта и Анчпена? Третьего лейтенанта я надеюсь найти сам.
— Быть по сему, капитан, — сказала Жанна. — Ты прекрасен. Идем, я представлю тебя Лианкару…
Капитан Бразе справился в назначенный срок: через две недели он представил свой батальон, тысячу двести душ, своему теперешнему шефу, герцогу Марвы.
Солдаты были выстроены в квадратном дворе цитадели. Впереди строя красовались три лейтенанта командира: Макгирт, Анчпен и де Базош, полуфранцуз из Гриэльса, представивший отличные рекомендации. Капитан со своим знаменщиком скакал навстречу коннетаблю, который принимал парад, отрапортовал ему и проехал с ним вдоль рядов. Шеф осмотрел батальон и выразил свое удовлетворение.
Жанна наблюдала все это сверху, из окна своего «гнездышка». Алеандро, в шлеме с бело-синим плюмажем, в шитой капитанской перевязи и в легком плащике поверх брони — несмотря на холодный ветер и колючий снежок — был очень хорош. Да и Лианкар был недурен в своей горностаевой мантии и с жезлом коннетабля — за этим жезлом, полвека пролежавшим втуне, нарочно посылали в Толет.
Закончив осмотр, они остановили коней перед строем, и Лианкар стал что-то говорить
Однако никаких черных мыслей это у нее не вызвало, пока она любовалась ими из окошка.
К тому же вряд ли они теперь скоро увидятся вновь. Лианкар прямо со двора возвращался в Толет (его уже ждала готовая карета), а Алеандро — тоже прямо со двора — уходил со своим батальоном в Лимбар, в Марву.
Коннетабль, встав на стременах, крикнул что-то солдатам — слышно не было, — и ряды ответили стройно и резко: а! Только это и можно было разобрать. Затем Алеандро подал, тоже неслышную, команду. Солдаты сделали поворот налево, лейтенанты поскакали в голову колонны, и она двинулась, начала втягиваться в ворота.
Алеандро повернул коня к окну «гнездышка» и, глядя на него, сделал салют шпагой, застыл в этой позе. Жанна помахала ему платком. Он поклонился, вбросил шпагу в ножны и, лихо развернув коня, поскакал прочь со двора.
Жанна проводила его глазами, повернулась к Эльвире.
— Ну, вот он и уехал, — сказала она с какой-то дрожащей улыбкой, — теперь ты можешь любить меня по-прежнему.
Эльвира обняла ее, прижалась лбом к ее лбу.
— Глупенькая ты моя, солнышко, — прошептала она, — я всегда-всегда любила тебя.
V
На полях сжатые снопы
Motto:
Отрадно спать, отрадней — камнем быть, О, в этот век, безумный и постыдный, Не жить, не чувствовать — удел завидный! Прошу, молчи, не смей меня будить.Глава LII
МОЗАИКА ВИСОКОСНОГО ГОДА
Motto: Существует 4 333 556 чертей и чертенят. Говорят, однажды у смертного одра игуменьи они все собрались вместе.
Придворные уже собрались перед инкрустированной дверью королевского кабинета. Все было как следует, позы и выражения лиц в надлежащем порядке. Только что вошел Оберегатель души нашей, Великий коннетабль Виргинии, сиятельный герцог Марвы, занял свое место на правом фланге. Через минуту снова звякнули шпоры и алебарды телогреев, и дворцовый мажордом провозгласил: