Королевство грешников

Шанджида Нусрат Али

— Ты хочешь сказать, что все, что делает твоя рабыня, важно для тебя?

Он прищуривает глаза с раздражением, написанным на его лице.

— Мы с тобой оба знаем, что ты отказалась от этого титула в тот день, когда показала свою жестокость, бросив мне вызов. Теперь я уважаю тебя за эту ярость и отвагу. — Гребаный лжец. — Так что не называй себя негодяйкой, если не хочешь действовать мне на нервы. Будь либо храброй, либо глупой. Придерживайся чего-то одного,

потому что сбитые с толку женщины мне никогда не нравятся.

Он отпускает мой подбородок и откидывается назад, но его гнев все еще затуманивается. Я чувствую это.

В этот момент звонит его телефон, и я вижу, как на его экране высвечивается имя матери. Он быстро отвечает, прежде чем прижать трубку к уху.

— Привет, мама, — бормочет он, в его голосе больше нет холодности и ярости. Как будто щелкнул выключатель, и все его поведение изменилось.

— Как сегодня мой сын? — Я слышу с другой стороны.

Он мягко улыбается.

— У меня все хорошо. Как прошла твоя встреча? — спрашивает он.

Я хмурюсь, чувствуя любопытство, о какой встрече он говорит.

— Все прошло хорошо. Врач сказал, что беспокоиться не о чем. Она сказала, что это просто стресс от всей благотворительной деятельности. — Я замечаю, как у Максвелла подрагивает челюсть, но он ничего не говорит по этому поводу. — Кстати, о благотворительности: приближается время карнавала, и я подумала устроить небольшое мероприятие для детей.

Он молчит несколько секунд, прежде чем слегка кивнуть.

— Все, что пожелаешь, мама. Не беспокойся о бюджете. Делай все, что считаешь нужным.

— Вообще-то, я подумала, не мог бы ты тоже присоединиться. Детям понравится твоя компания.

Снова наступает неловкое молчание, прежде чем он нарушает его своим глубоким, грубоватым голосом.

— Я буду занят, мама…

— Я знала, что ты приведешь этот предлог. Но я действительно хочу, чтобы ты пришел, Максвелл. Пожалуйста,… ради меня.

— Я подумаю об этом. И дайте мне знать, когда у тебя будет следующая встреча.

— Конечно, сынок.

Снова повисло молчание, но на этот раз первой заговорила мать Максвелла.

— Элиша сейчас с тобой?

Его глаза слегка расширяются от удивления, прежде чем двигаться ко мне.

— Да. Зачем тебе?

— Передай телефон ей, дорогой.

Без всяких вопросов он отдает мне телефон, и я нерешительно беру его.

— Здравствуйте, миссис Резникова.

— Привет, Элиша. И я просила тебя называть меня Кэтрин, моя дорогая, — говорит она со смехом.

Я тихонько хихикаю себе под нос.

— Конечно, Кэтрин.

Взгляд Максвелла останавливается на мне. Холодный и темный.

— В любом случае, я хотела пригласить тебя на небольшой карнавал, который я устраиваю. Я была бы рада, если бы ты присоединилась к Максвеллу и провела день с детьми.

Я застываю на месте, потому что вопрос совершенно неожиданный. Я не

могу сказать ей нет, потому что это было бы грубо, и я все равно не хочу говорить нет. Я могу воспользоваться этой возможностью, чтобы узнать больше о Максвелле и составить заговор против него.

— Конечно. Я бы с удовольствием.

— Отлично. Я уверена, что дети будут рады познакомиться с тобой.

Максвелл протягивает руку.

— Дай мне телефон, — приказывает он. — Он слишком взволнован, чтобы выхватить его у меня из рук. — Мама, я позвоню тебе позже. У меня важная встреча.

— Без проблем, дорогой. Мероприятие состоится на следующей неделе. Не опаздывай.

— Конечно, мама. Береги себя.

— Ты тоже, сынок. — Она повесила трубку.

Максвелл выглядит разъяренным.

— Что? — Спрашиваю я. — Я не просила ее приглашать меня.

Сжав зубы, он щелкает пальцами, и горничная, словно зная, чего он хочет, чудесным образом забирает у него пустую тарелку, прежде чем выйти из комнаты. Даже несколько охранников оставляют нас с Максвеллом наедине.

— Тебя раздражает, что твоя мать пригласила меня?

— Нет.

Я закатываю глаза.

— Тогда в чем дело? Что тебя так разозлило?

— Речь идет об обмане моей матери. Речь идет о том, чтобы заставить ее шагнуть в фальшивый мир, где она надеется, что я буду… — его слова замирают, как будто он хочет, чтобы они были незаконченными. — Тебе не обязательно идти со мной. Я скажу ей в тот день, что ты плохо себя чувствовала. — С этими словами он резко встает и собирается покинуть столовую.

— Подожди.

Его шаги затихают, но он не оборачивается. Я шагаю к нему. Без страха. Без колебаний.

Я стою перед ним, встречая его холодный взгляд.

— Моя жизнь и так в беспорядке, и мне, конечно, не нужен такой мужчина, как ты, чтобы усугублять ее. Я уже говорила тебе раньше, что ожидаю уважения и равенства в обмен на сохранение этого в секрете от твоей матери. И если тебе действительно так важно, чтобы она узнала, что скрывает ее дорогой сын под этим вежливым и милым поведением, тогда отпусти меня, — бормочу я в порыве раздражения. — Освободи меня, — шиплю я сквозь стиснутые зубы, в миллионный раз повторяя свою последнюю потребность перед человеком, который забрал ее у меня в первую очередь.

Он остается спокойным, стоя высоко и гордо, как король, которым он является в своем королевстве грешников. Но холодность кристально очевидна в его отношении, и это только заставляет меня ненавидеть его еще больше, потому что само зрелище все еще действует на меня. Он действует на меня.

— Мной не так-то легко манипулировать, малышка. Ты думаешь, используя слабость моей матери, я освобожу тебя? Даже не хочу возвращать тебя к реальности, но теперь ты моя. Я так легко тебя не отпущу.