Короли и капуста (сборник)
Шрифт:
После этого я возвращаюсь в гостиницу к Энди и излагаю ему суть дела.
– Ну вот, – говорит Энди, – я так и знал! Я все время ожидал чего-нибудь такого. Нельзя доверяться женщине в таком деле, где могут быть задеты ее душевные струны.
– Да, – говорю я, – но горько сознавать, что по нашей вине будет разбито сердце женщины.
– Горько, – отвечает Энди. – И потому послушай, что я предлагаю, Джефф. Во всех наших делах ты всегда был человеком мягким и добрым, человеком щедрого сердца. Я же, наоборот, всегда был жестковат, прозаичен и подозрителен. Сегодня впервые в жизни я готов уступить. Отправляйся к миссис Троттер, пусть заберет из банка эти две тысячи,
Тут я вскакиваю и целых пять минут трясу руку Энди, потом бегу назад к миссис Троттер и сообщаю ей о нашем решении, а она рыдает от счастья так же бурно, как только что рыдала от горя.
Через два дня мы упаковали свои вещи и были готовы к отъезду.
– А нет ли у тебя желания перед отъездом нанести визит миссис Троттер? – спрашиваю я. – Думаю, ей ужасно хотелось бы с тобой познакомиться и выразить свою благодарность.
– Вряд ли. Боюсь, что нет. Может, лучше поспешим, а то как бы на поезд не опоздать.
Я в этот момент как раз стоял и завязывал на себе специальный кушак, в который упакованы были наши доллары – мы всегда перевозили деньги таким способом, – и тут Энди вдруг вынимает из кармана пачку долларов в крупных купюрах и просит меня присовокупить их к остальным.
– Это что? – спрашиваю я.
– Это две тысячи от миссис Троттер, – отвечает он.
– А почему они у тебя?
– Она мне отдала, – отвечает Энди. – Видишь ли, Джефф, последний месяц я довольно часто заходил к ней по вечерам – раза три в неделю.
– Так значит Уильям Уилкинсон – это ты?
– Был. До вчерашнего дня, – отвечает Энди.
Как остричь волка
Всякий раз, когда речь заходила о профессиональной этике, Джефф Питере становился необыкновенно красноречив.
– Если и случалось, что в нашей нежной дружбе с Энди Таккером появлялась трещинка, это бывало только тогда, когда мы расходились во взглядах по нравственным аспектам жульничества. У Энди были свои принципы, а у меня – свои. Я одобрял далеко не все его проекты по взиманию контрибуции с публики, а он, в свою очередь, полагал, что я слишком часто позволяю такой субстанции, как совесть, влиять на ход дел, а это наносило финансовый ущерб нашей фирме. Иногда в наших спорах мы хватали через край. Однажды так и случилось.
Мы сильно поспорили, слово за слово – и вот Энди заявляет, что я ничуть не лучше Рокфеллера.
– Вот уж не знаю, что ты хочешь этим сказать, Энди, – но ты явно хочешь меня обидеть. Однако нашей дружбе много лет, и я не поддамся на эту провокацию. А ты и сам об этом пожалеешь, когда немного поостынешь… Кстати о Рокфеллере – мне, в отличие от него, пока ни разу не доводилось получать повестку из рук судебного пристава.
Как-то раз летом мы с Энди решили отдохнуть немного в чудесном городке под названием Грассдейл, что в Кентуккийских горах. Считалось, что мы скотопромышленники, и к тому же – приличные люди и достойные граждане, приехавшие на отдых. Жители Грассдейла отнеслись к нам хорошо, и потому мы с Энди решили временно прекратить военные действия и, покуда здесь живем, не пудрить им мозги перспективами создания каучуковой концессии и не искушать сверканием бразильских бриллиантов.
Однажды к нам в гостиницу заходит самый крупный местный коммерсант по части скобяных товаров и садится с нами на веранде покурить за компанию и пообщаться. Мы уже успели с ним неплохо познакомиться: он имел обыкновение в послеобеденный час метать железные кольца во дворе городского суда, куда мы раза три
Сперва мы поговорили о разных злободневных новостях, а потом этот самый Меркисон – ибо такова была его фамилия – достает из бокового кармана какое-то письмо и с эдаким делано-безразличным видом протягивает его нам.
– Подумать только, – говорит он со смехом. – Написать такое письмо, и кому? – мне!
Мы с Энди с полувзгляда поняли, что это за письмо, но усиленно делаем вид, что внимательно вчитываемся в каждое слово. Эта простенькая афера была в моде лет двадцать назад. Вы получаете письмо, отпечатанное на машинке, где вам предлагают за одну тысячу долларов купить сразу пять – да еще в таких чудесных купюрах, что ни один эксперт не отличит от настоящих, потому что отпечатаны они с подлинных клише Государственного казначейства в Вашингтоне, украденных каким-то нечистым на руку служащим.
– Да как они посмели послать подобное письмо мне?!
– А что тут особенного, – говорит Энди. – Многие получают такие письма, и порядочные люди в том числе. Если не ответите на первое письмо – они сразу отстанут. А если ответите – эти аферисты снова напишут вам и предложат выгодно вложить ваши деньги.
– Но подумать только, что они написали именно мне! Прошло пару дней и он пришел опять.
– Послушайте, парни, – говорит он. – Я вижу, что вы славные ребята – иначе я бы вам не доверился. Но я вам верю. Так слушайте. Я написал этим проходимцам письмо. Просто так, шутки ради. Они тут же прислали ответ. Предлагают ехать в Чикаго. Говорят, чтобы перед отъездом я послал телеграмму на имя Дж. Смита. В Чикаго я должен стать в условленном месте на углу улицы и ждать человека в сером костюме. Он подойдет и уронит газету, а я должен спросить, теплая ли сегодня вода – и он поймет, что это я, а я пойму, что это он.
– А-га, – говорит Энди зевая, – дальше я все знаю: в газетах читал про такие проделки. Потом он поведет вас в гостиницу, в укромный уголок, а там уже поджидает его приятель Джонс. Они покажут вам настоящие доллары – новенькие, хрустящие и пахучие – и за каждый ваш доллар дадут вам пятерку. Прямо у вас перед носом – чтобы вы ни в чем не сомневались – они уложат их в саквояж. А потом, чуть позже, вам захочется взглянуть на ваши денежки, и вы, конечно, обнаружите, что это обычная газетная бумага.
– Ну, нет, со мной такие шутки не пройдут, – говорит Меркисон. – Не на того напали! Уж если я сумел создать доходнейший бизнес в Грассдейле, значит, котелок у меня варит. Вы тут сказали, что они покажут мне настоящие деньги, не так ли, мистер Таккер?
– По крайней мере я всегда… то есть, читал в газетах, что так оно всегда и бывает.
– Ребята, – говорит Меркисон, – чует мое сердце, что этим прохвостам меня не провести. Возьму-ка я, пожалуй, две тысчонки, суну их в карманы да отправлюсь в Чикаго и проучу этих мерзавцев как следует. Поверьте моему слову – стоит Биллу Меркисону увидеть настоящие доллары – уж он-то их из виду не выпустит. Они предлагают пятерку за доллар? Что ж, мне это подходит. Уж я подготовлюсь к этой сделке как следует – им придется выложить всю сумму согласно договоренности! Такой уж он парень, Билл Меркисон. Да-да, он человек серьезный! Так что съезжу-ка я, пожалуй, в Чикаго и заставлю этого самого Смита заплатить пятерку за доллар. И попомните мои слова – вода будет просто теплая!