Корона мертвого короля
Шрифт:
Вокруг было пустынно. Дорога их лежала по степи, вдалеке от людских поселений, поэтому ждать помощи, казало, было неоткуда.
— Надо остановиться! — перекрикивая шум надвигающейся бури предложил Барт, — Продолжать путь в такую погоду рискованно, можем пострадать и мы, и лошади!
Ответить Ашет, глава отряда, не успел. Ловкий племянник Анатолия, Антон, уже успевший приноровиться к верховой езде, вытянулся, приподнимаясь в стременах и всем существом подаваясь вперед, и вытянул руку, указывая на что-то.
— Глядите, церковь!
— Переждать бурю в церкви? — дядя остроглазого паренька
— Вперед! — постановил Аш, вглядываясь в темное здание далеко впереди, здание, словно увенчанное тучами, и периодически озаряемое сполохами молний, — Каковы бы ни были монахи — а стены церкви крепки, и сумеют укрыть нас от непогоды! За мной!
Барт, все еще очень недовольный командирскими замашками охотника, сморщился, как сжатый в кулаке лимон, однако, уверенно дал коню шенкеля. Умное животное прибавило ходу, спеша нагнать вожака отряда и, по-видимому, прекрасно понимая, что им следует укрыться от непогоды.
Впрочем, как раз лошади-то понимали это лучше людей — будь их воля, они бы уже припустили галопом туда, где был хоть мизерный шанс получить кров и еду. Вспышки молний пугали бедных животных, а перекатывающийся, пока негромко, но со все возрастающей силой, в небесах гром, заставлял прижимать уши и прибавлять ходу.
До церкви у дороги они донеслись за считанные минуты — кони, почуяв стойло, не сдерживаемые всадниками, летели во весь опор. Антон, не привыкший к такому бешенному темпу скачки, на последних метрах едва не вылетел из седла, но был вовремя подхвачен пришедшим на помощь дядей.
Ашет вскинул руку, призывая спутников сбавить ход, и сам аккуратно перевел жеребца поначалу на легкую рысь. Потом потрепал его по шее и мягко велел:
— Шагом.
Конь послушно сбавил ход и пошел спокойным, размеренным шагом, неспешно подбираясь к церквушке. Стойла рядом с ней не было — это наметанный глаз охотника заметил сразу, значит, нужно было найти для лошадей другое, более или менее надежное укрытие. Завести их в святое здание им позволили бы вряд ли, поэтому следовало хорошенько подумать, как поступить.
Барт, залихватски осадивший коня на полном скаку, легко спрыгнул с его спины и, потрепав тяжело дышащее животное по шее, взял его под уздцы, медленно ведя следом за конным предводителем. Лошадей страж любил, и как о них заботиться, знал.
Заметив, что спутники уже тоже спешиваются — все, исключая Шина, — он не преминул посоветовать, напомнить:
— Коней после такой бешенной скачки надо выводить, так что шагайте вокруг церкви. Хотя, конечно, хотелось бы поторопиться — буря близится, а стойло здесь не предусмотрено.
— Так и чего ж делать-то, дяденька? — Антон, с опаской поглядывающий на грозное небо, съежился возле прижавшей уши лошадки, — Не люблю я грозу, дяденька, крепко не люблю! Маму… мою… молния убила…
Анатолий, помрачнев, глубоко вздохнул и безмолвно сжал плечо племянника широкой ладонью. Подробностей смерти сестры он доселе не знал, и сейчас, услышав их, тоже испытал невольный трепет перед грозой.
— Пьетро… — мужчина быстро глянул на товарища, затем перевел взгляд на другого, с которым был,
Ашет, целенаправленно глядящий вперед, и не обращающий внимания на беседы спутников, но при этом внимательно к ним прислушивающийся, безмолвно опустил увенчанную шляпой голову. Он против такого расклада решительно не возражал.
Впрочем, Барт и Пьетро тоже отнеслись к предложению спутника довольно лояльно — оба мужчины парнишке, племяннику Анатолия, благоволили, страху его сочувствовали и помочь были совершенно не против.
Перехватив поводья лошадей, мужчины повели их в обход церкви, иногда невольно пригибаясь и втягивая голову от резких, свистящих порывов ветра, да от то и дело начинающих барабанить капель тугого дождя. Начинался тот постепенно — выливал некоторое количество воды на головы путников и, казалось, переставал, но спустя несколько минут начинался снова.
— Воет-то, ровно твоя флейта, — заметил Барт, когда они уже почти возвратились к главному входу в церковь и, не дожидаясь ответа Ашета, тяжело вздохнул, — Да-а, видать, придется нам молить монахов позволить с конями в церковь зайти. Что ж, не бросать же бедняг тут одних под ливнем!
— Убедим, — коротко ответил охотник, и неожиданно легко спрыгнул на землю, перехватывая коня под уздцы, и увлекая его следом за собой, — Что-то Анатолия и Антона долго нет.
Не успели отзвучать последние его слова, не успел показаться впереди центральный вход в маленькую церквушку, как из-за угла ее выскочил взбудораженный Антон, и яростно замахал руками.
— Скорее, скорее сюда! Дядя пока в церкви остался, все смотрит, а я вас подумал, позвать надо! Ух, что там творится — жуть!
— Что еще… — Барт, хмурясь, прибавил, было, шаг, однако, вытянутая поперек движения рука Стального Аша остановила его. Охотник, хмурясь, сам шагнул вперед, пристально вглядываясь в паренька.
— Что там?
Парень, задыхаясь от возбуждения, принялся еще интенсивнее махать руками.
— Да там… да ой… Ой, там тако-ое!.. Круг из крови на полу! Дядя говорит — и тела лежали какие-то, да токмо теперь пусто, совсем-совсем никого нема, да вот круг тот явно из крови нарисован, и ой, как страшно подумать, сколько ж ее было пролито! — Антон перевел дух и прижал одну руку к груди, — Дядя говорит — никого в церкви больше нема, пусто! Можно смело с лошадками заходить, не скажет никто ничего, а я… ой, — он неожиданно осекся и опустил голову. Видимо, высказывать свои мысли прежде, чем господа сами сделают выводы, парень правильным не считал.
Впрочем, собеседники его были с этим не согласны. Пьетро шагнул вперед, вставая рядом с Бартом и, переглянувшись с ним, сдвинул брови.
— Что — «ты»? — резковато спросил он, — Начал, так уж договаривай, парень! Подумалось тебе что-то, заметил что-нибудь?
— Дак что там заметишь — кровь кругом, и накрест нее две полосы с заклятием, — парень тяжело вздохнул, — Да подумалось мне, дяденька, что это кровью бедных монахов-то, поди, и рисовали, а коли так — так и быть их здесь уж не может. Мертвы они…