Коронованный наемник
Шрифт:
– Не будем сегодня о прежних разногласиях. Это была война, господа. Мы воевали друг с другом, сами с собой и еще со множеством обстоятельств. Каждый волен сам судить об итогах этой войны. Я по близорукости искал иной победы, но скажу, не лукавя, обрел намного больше, чем предполагал. Я много нагрешил, и многие из вас пострадали от моих интриг. Но я несказанно рад, что сегодня мы за одним столом, а не по разные стороны крепостной стены. За победу, господа.
– За победу, – отозвались пять голосов, и кубки звонко столкнулись серебряными боками.
Поначалу за столом царила некоторая неловкость,
– Завтра на рассвете двинемся в столицу, – сообщил Трандуил, сосредоточенно орудуя ножом, – я не был там столько лет…
– Там ничего особенно не изменилось, друг мой, – пожал плечами Сармагат, – и кстати, я намерен съездить с вами. В Тон-Гарт мне соваться ни к чему, сейчас не время испытывать судьбу, но мне непременно нужно увидеться с Йолафом. А ты, милая, конечно, попрощайся с родным городом.
Камрин беспечно пожала плечами:
– Я не стану разгуливать там всем напоказ, многие не слишком мне обрадуются. Встречусь с братом и Эрсилией, попрощаюсь с некоторыми слугами…
Леголас задумчиво улыбнулся:
– Я так и не успел познакомиться с княжной… Эру, я покинул Тон-Гарт ночью, как убегающий вор. Как странно будет туда вернуться. Среди прочего мне нужно отдать Йолафу документы, которые я получил от него, их место в Ирин-Тауре. Фрагмент личного дневника самого Бервира, договор о заключении союза меж княжеством и кланом Магхар… Я даже не знал тогда, что это за клан…
– Эти документы у тебя? – встрепенулся Сармагат.
– Да, Йолаф получил их от Эрвига. Я сам перебирал библиотеку этого невероятного человека в день его гибели. Она была полна бесценных бумаг. Один Эру знает, откуда у него вся эта коллекция.
– В роду Эрвига были летописцы, в том числе, весьма приближенные ко двору. Вероятно, они утаивали копии документов, как это делает большинство их собратьев во всех странах и во все времена. Кто знает… – Сармагат покрутил вилку в пальцах, – все равно его библиотека погибла, а потому теперь это уже неважно. Но дневник воеводы… Право, я и не знал о нем.
– Там был и третий документ, – подался вперед Леголас, – и весьма интересный. Это письмо без подписи, но в нем, хотя и иносказательно, говорится о «Мелькоровой справедливости».
– Хм… – неопределенно протянул орк и вполголоса процитировал:
– «Как слепы вы, клянущие Мелькора, праотца зла и порока, царствующего в этом несчастном мире. Он был велик и бесконечно мудр…»
Принц изумленно обернулся:
– Верно, Гвадал! Ты знаешь что-то об авторе этих строк?
– Знаю, – усмехнулся уголком губ орк, – потому что я и есть их автор. Я написал это в первые месяцы после вступления в Магхар, уже немного смирившись со своим положением и начав относиться к нему более… философски. Через несколько лет я нашел этот жалкий трактат среди бумаг, сначала хотел сжечь, но после исцеления Таргиса подарил его Эрвигу в знак своеобразного преклонения. Посрамить затею самого Мелькора – это не лавочника на медяк одурачить.
– В знак преклонения… – повторил Леголас, хмурясь, – прошу прощения.
Он встал, поклонился
– Вот этот трактат. Не стану читать все послание целиком, это ни к чему. Но в нем есть очень важные строки, – развернув пергамент, Леголас прочел:
– «…вдумайтесь, всмотритесь и восхититесь… Что правит миром? Что правит душами? Что властвует над каждым живым существом? Желание жить… Жить, сохраняя себя и уберегая от разрушения. Лишь немногие, истинно любящие, безгранично преданные готовы пренебречь этим изначальным стремлением, дабы поразить Зло, довлеющее над ближним. Столь немногие, что едва ли, спросив себя, обладает ли он подобным другом, хоть кто-нибудь уверенно ответит: «Да, я обладаю…»
Леголас умолк, вновь сворачивая пергамент. Потом поднял глаза и обвел ими присутствующих:
– Да, – промолвил он, – я обладаю. Я обладаю таким другом. Сарн, думаю, княжеству ни к чему этот документ. И потому я хотел бы, если Гвадал не возражает, подарить его тебе. Не в знак преклонения – ты не позволишь, я знаю. Но в знак благодарности, которую не выразить обычными словами.
Сарн медленно положил вилку. Бегло потер переносицу, скрывая вспыхнувшее лицо:
– Леголас, мы уже говорили об этом… Хватит, не стоит… В конце концов, если бы не ты, для меня бы это тоже кончилось плохо.
– Если бы не я, это бы и не началось, – оборвал принц смущенное бормотание друга.
– Не спорь, десятник, Леголас прав, – веско проговорил король, – твои заслуги трудно переоценить. И, вернувшись в Лихолесье, мы поговорим о твоей награде.
Сарн, все еще пылающий яркими пятнами румянца, поднял глаза на государя и коснулся рукой груди:
– Благодарю тебя, милорд. Но я вовсе не искал награды.
– Я не сомневаюсь в твоем бескорыстии, – покачал головой Трандуил, – но если дружбе оно пристало, то спасение династии – деяние, которое может и должно быть вознаграждено.
Совершенно смешавшийся Сарн принял от Леголаса документ, и Сармагат, прячущий улыбку на дне глаз, сделал знак Таргису налить еще вина…
Они разошлись уже за полночь. Едва ли кто-то собирался сегодня спать. Хоть сборы были и недолги, но завтрашняя поездка в Тон-Гарт для каждого означала что-то более важное, чем просто прощальный визит в столицу.
Леголас уже взялся за кольцо двери зала, когда Сармагат окликнул его:
– Леголас… С самого дня, что ты пришел в себя, ты почти не смотришь мне в глаза.
Эльф слегка нахмурился и встретился с орком прямым взглядом.
– Вот так-то лучше, – мягко проговорил Сармагат, – Леголас, не взваливай на себя пустых мешков. Тебе незачем ощущать эту нелепую неловкость.
Лихолесец смешался, снова раздосадовано отводя глаза, но вождь покачал головой:
– Леголас, не забывай, я хорошо знаю тебя. Ты терзаешься стыдом, потому что сам исцелился от недуга, от которого мне спасения нет, и думаешь, что это причиняет мне боль. Но ты неправ, мой мальчик. Я ведь уже говорил тебе – суть не в расе и не в бессмертии. Каждый сам решает, счастлив ли он. А я сегодня не помню, был ли у меня лучший день хоть раз за шесть с лишним тысяч лет.