Коронованный наемник
Шрифт:
Принц усмехнулся:
– Ты всегда видел меня насквозь, Гвадал. И всегда умел утешить.
Орк сжал плечо принца и подтолкнул к двери:
– Ступай.
…Камрин спешила в свои апартаменты, точно зная, что не сомкнет глаз. Впервые за долгое время ее занимал не вопрос, брать ли с собой меч, а выбор меж синим и бордовым сюрко.
Поворачивая к своей келье, Камрин с легким удивлением увидела под факелом одинокую фигуру: ее ожидал Таргис. Она приблизилась и встретила прямой и слегка взволнованный взгляд варгера.
– Друг мой, я уже по чистой привычке жду от тебя каких-то писем или оглушительных новостей, –
Но Таргис покачал головой:
– Принц Леголас передал мне привет от моего брата Регара, – промолвил он, – я был уверен, что моя семья давно похоронила меня, и сама память обо мне – позор для родных. Но брат, оказывается, знает, что я жив, и зовет меня домой. Я съезжу повидать матушку, сестру, племянников… Господин даже дал мне золота для них. Ну а потом… Эру велик.
Камрин шагнула ближе:
– Таргис… Я даже не знала, что у тебя есть семья. Как мало я вообще знала о тебе… Хитроумный, как куница, и надежный, как добрый меч. Я хочу поблагодарить тебя. Если бы не ты, твоя помощь, твоя верность… все было бы зря. Спасибо, друг мой.
Варгер лишь покачал головой, отчего-то судорожно терзая пальцами ремень на камзоле:
– Не стоит. Ты же знаешь, для меня это была не пустая жажда приключений… Что ж… Доброй ночи, Камрин.
– Доброй ночи, – отозвалась девушка, и уже шагнула к двери, когда Таргис дрогнувшим голосом окликнул ее:
– Тугхаш… Погоди, я ведь не за тем пришел… Я хотел сказать тебе…
Камрин обернулась, а варгер, бледнея, вымолвил:
– Я давно хотел сказать тебе это. Я должен, я не могу больше. Тугхаш я… знаю, тебе это ни к чему, но…
Он запнулся, откашлялся. Набрал полную грудь воздуха, но продолжал молчать, глядя Камрин в глаза, а та, встревоженная, ждала, когда он продолжит. Наконец Таргис облизнул губы, переводя дыхание, и почти прошептал:
– Тугхаш… я… Я хотел сказать. Будь счастлива.
====== Эпилог ======
Ирин-Таур оживал, стряхивая оцепенение темного времени. В деревнях, недавно заброшенных и печальных, полным ходом шло строительство: крестьяне возвращались на обжитые места и восстанавливали родные селения. Теперь никто не бросался наутек при виде эльфийского отряда. Люди выходили к тракту, бурно приветствуя лихолесцев, и трудно сказать, чего больше было в этих восторгах – почтения к королевской свите или простого ликования от позабытого чувства безопасности.
В Тон-Гарт отряд прибыл к полудню следующего дня. Один Эру знает, как успели домчаться до столицы новости, но, стоило эльфам войти на просеку, ведущую к частоколу, как раздались звуки рогов, и ворота распахнулись. Сотни копыт прогрохотали по мосту, и лихолесцы вошли в город. На привратной площади, оцепленной рыцарским караулом, их ожидал комендант, сияющий нагрудником парадной кирасы, под руку с княжной, утопавшей в меховом плаще. Придворные первого ранга стояли на шаг позади. Эльфы единым движением отсалютовали правителю, двести ослепительных солнечных вспышек метнулись по серебряным фибулам и крылатым шлемам, а лихолесский монарх спешился и двинулся навстречу Йолафу и Эрсилии.
Опустим все эти куртуазные приветствия и поклоны, витиеватые фразы и велеречивые любезности. Это было до дрожи интересно для восторженных горожан и гомонящих зевак, все прибывавших за латной стеной рыцарских доспехов,
– Сиятельный государь, я вынуждена просить вашего милостивого прощения за свою неловкость. Я лишь недавно оправилась от тяжелого недуга, а потому несколько рассеяна. Вы несомненно утомлены долгой дорогой по морозу, а я совсем забыла о гостеприимстве. Право, непростительно для хозяйки, но прошу ваше величество не счесть мою неучтивость признаком непочтения. Не желаете ли продолжить беседу в малом зале? В отличие от большого, он превосходно протоплен. Я немедленно велю подать лучшего вина. Формальности подождут, не правда ли, господин комендант?
Трандуил, подлинный виртуоз дворцовых недомолвок и иносказаний, поклонился:
– Миледи, я тронут вашей заботой.
…Высокие резные двери малого зала захлопнулись, отрезая внешний мир, и Леголас обернулся к Йолафу с широкой улыбкой:
– Ну, здравствуй, дружище!
Комендант слегка растерянно покачал головой, тоже улыбаясь:
– Эру милосердный, так вот ты каков! Я ведь толком и не видел тебя эльфом… Как же я рад! Я весь извелся за эти дни!
Он шагнул навстречу принцу, протягивая руку, но Леголас отмахнулся и бесцеремонно обнял бывшего мятежника.
– Я тоже тебя в этаких чинах не встречал! – усмехнулся он, а потом добавил тихо и серьезно, – спасибо, друг. Спасибо за все!
Отстранившись от коменданта, Леголас низко склонился перед Эрсилией:
– Сударыня, простите, я настоящий мужлан! Позвольте приветствовать вас, я счастлив видеть вас в добром здравии!
– Как и я – вас, – мягко улыбнулась княжна и вдруг осеклась, глядя куда-то за плечо лихолесца.
– О Эру… Простите, принц, – прошептала она, бледнея, и Леголас обернулся. Один из сопровождавших короля эльфов снял шлем: перед Эрсилией стояла раскрасневшаяся с мороза Камрин.
День прошел быстро и сумбурно. Столица все еще продолжала траур по почившему князю, а потому ужин в честь иноземного монарха прошел в атмосфере торжественной, но сдержанной. Леголас почти не показывался в парадных залах – у него были несомненно более важные заботы: принца ждали соратники. И он не отсчитывал времени, с головой уйдя в водоворот общего ликования, объятий, рукопожатий, сбивчивых вопросов и восторгов.
Элемир и Эртуил со своими десятками сопровождали Йолафа и Сарна до оврага близ орочьего штаба, предполагая, что Леголаса придется вызволять из плена. Но, узнав, что битвы не предвидится, Сарн отослал двадцать соратников обратно в столицу, и те вернулись, принеся с собой груз тягостного и бессильного ожидания, в коем эльфийский отряд и провел все эти нескончаемые несколько дней. А теперь все в мире встало на положенное ему место, и даже скорбь о павших утратила прежнюю щемящую горечь, обратившись светлой печалью, и в шрамах недавних боев утихла боль.