Короткое время бородатых
Шрифт:
– А где работать будут?
– В столовой.
– Хлебно.
– Молодцы, девахи!
– Ну, хорош, народ, кончай языком болтать, слышно ведь.
– Мы что... Мы о них положительно.
А дождь все сыпал и сыпал, и в поселке было серо и пустынно, только временами взвизгивала лесопилка и приглушенно бормотал движок электростанции, расстилая сизый дым по раскисшей холодной земле.
И ругали дождь, но он был равнодушен к людским словам. И с надеждой искали хотя бы малую
К площадке подъехал тягач, и Степан, выглянув из кабины, крикнул:
– За брусом поидемо?!
– Андрей, Слава, поезжайте. Только выбирайте попрямей. На двадцать четыре или на тридцать шесть. На восемнадцать не надо, возиться с ним.
Радостно загоготав, ребята помчались к тягачу. Какая-никакая, а перемена в работе. Правда, нагрузить тягач брусом - дело нелегкое, особенно если лиственница пойдет, да сырая - хребет трещит. Нагрузишь, и руки трясутся, словно у контуженного. Но все же работа живая.
Тягач, недолго пробежав по улице, остановился у высокого крыльца столовой.
– Хлопцы, - сказал Степан. - Пошли перекусим трохи. Жинка повезла пацанку в Комсомольский, до больницы. Я утром и не ив.
Ребята отказались. Через час обед. А в столовой та же еда, известная, уже опостылевшая: вермишелевый суп с тушенкой да тушенка с вермишелью.
Из столовой на крыльцо шумно вывалила ватага людей.
– Поел на рупь, а брюхо пустое! - раздался голос Ивана.
– Тебе сейчас много надо. Ты при деле, при студентке.
– Заткнись.
– Не буду, не буду святого имени касаться. Как же, сестра отряда... Сестра... Подвинься, я рядом лягу.
– А-а-а!
Ребята выскочили из кабины. С высокого крыльца по ступенькам уже катился какой-то парень. Упав на землю, он вскочил и бросился вверх. Иван коротким ударом заставил его повторить путь.
Парень снова поднялся. Но путь ему преградил Славик.
– Хватит. Гонг уже прозвучал.
– В гробу я твой гонг видел! - окрысился парень, отталкивая руку Славика.
– Спокойно, товарищ, спокойно, - миролюбиво сказал Андрей, становясь перед Славиком. - Иван, в чем дело?
– Да так, - спускаясь с крыльца, проговорил Иван.
– Я же в шутку, а он, гад...
– Ну, значит, пошутковали, - безразлично сказал Иван. - Ты пошутил, и я пошутил. Нравится, можем продолжить? - поднял он голову.
– Что вы как фраера?! - вскрикнул маленький краснолицый человечек с белыми усиками. - Из-за бабы...
– Тоже шутишь? - шагнул к нему Иван.
– Ну, бей! Ну, бей! - рванул краснолицый на себе телогрейку.
– Заслужишь - без просьб уважу, - и медленно сошел с крыльца, и так же медленно, не оглядываясь, пошел прочь.
Трогая вспухшее подглазье, обиженный
– Ладно, не последний день вместе живем.
– Языком надо меньше ляскать, халява! - оборвал его краснолицый.
– Что за шум, что за гай? - выходя из столовой, спросил Степан. Поихалы?
– Поехали.
Андрей уже на гусеницу залез, когда за полу телогрейки его потянул краснолицый.
– Два слова, - сказал он.
Андрей спрыгнул на землю.
– Я тебе вот что скажу, а ты уж сам соображай. Какой-никакой Ванюшка а человек, и играться с ним совестно. Большого ума не надо, чтобы его охмурить. Такая дева... День, два, ну, месяц она с ним поцацкается, а потом уедет. Куда ему деваться? Снова ведь к нам. А он мужик... с придурью. Так что не надо с ним баловать! - краснолицый глядел строго.
Андрей ничего не ответил, полез в кабину.
– Чего он? - спросил Славик.
– Ты же слышал.
– Слышал. А чего он?
– Никак хлопцы мирно не живут, - трогая с места, сказал Степан. Пьяные дерутся и у трезвом виде драться начали. Прямо просются у тюрьму, и все. Их оттягают, а они просются...
У лесопилки тягач нагрузили быстро. Тяжелые плахи с грохотом катились по кузову.
– Кабину не сверните! - кричал Степан.
До обеда три ходки сделали, вроде развеялись. А потом снова пошла прежняя песня: шип да паз, клади и давай следующий.
Перед самым концом работы Володя вдруг закричал:
– А ну, давай сюда, народ! Быстро!
– Опять митинг, - сплюнул Славик и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что случилось на противоположном углу спортзала, который клали два Петра.
– Пошли, зовут...
Когда все собрались, Володя сказал:
– Проводим семинар: как не надо работать. Глядите.
Он приложил к углу отвес и оглянулся, приглашая убедиться, что позвал не зря.
Все охнули: нитка отвеса постепенно уходила от стены.
– Как же это вы, хлопцы?
Петя-маленький бросился в атаку:
– Ну и что? Вот вы какие, мужики! Прямо все чтоб тютелька в тютельку было?! Да? Ну, немножко скривили. Выведем, совсем незаметно будет.
– Если не рухнет...
– Не каркай. Сам-то угол ведешь лучше, что ли?
– Проверь, - угрюмо ответил Скоба.
– И проверю.
Петя побежал вдоль стен по лесам, останавливаясь возле каждого угла, промеряя. От последнего он уже не спешил, а шел медленно, даже остановился, перевязал шнурки на кедах и, подходя к ребятам, засвистел что-то бравурное.
– Убедился?
– Тоже не сахар.
– Так же, как у вас?
Он промолчал, уселся на стену, закурил и отвернулся. Профиль его был надменным и обиженным.