Корпорация
Шрифт:
— Ну, ты, в общем, прав… в это поверить не так просто…
— Во!… — и Малышев поднял длинный палец, — А между прочим, есть такая возможность… — и глянул лукаво на Денисова.
Денисов же, давя ползущую во все стороны улыбку, застенчиво ковырял в тарелке.
— В смысле? — не понял Старцев.
— О, можно подумать, он ничего не видит! — всплеснул руками Малышев, — Олега, в жизни не поверю, что ты потерял всякий нюх и не замечаешь, как баба сходит от тебя с ума!…
— Какая баба? — нахмурился Старцев, ожидая подвоха.
— Томка! — ответил Малышев, — Железнова. Что, можно подумать, новость для тебя!…
Зря
— Сережа, — назидательно произнес Старцев, — Тамара — наша сотрудница. Боевой товарищ. Даже — друг. Но никак не «баба»…
— Нуу… — поиграл бровями губернатор Денисов, — Это как посмотреть…
А Малышев заговорил вдруг горячо и быстро, и чем дольше он говорил, тем меньше понимал Старцев.
Выходило у Малышева, что Тамара, верный друг и безотказный соратник, будто бы была влюблена в Старцева с первого дня, как переступила порог будущей империи «Росинтера». Будто бы все доказательства были налицо — и краснела от вскользь брошенных им дежурных комплиментов, и вздрагивала, когда он невзначай касался унизанной серебряными перстнями руки, и на совещаниях смотрела на него долгими мечтательными взглядами…
— Да не верю я, что ты этого не видишь! — изумлялся Малышев, — Ты чего, Олега?…
Старцеву вдруг припомнился недавний с Тамарой разговор. Полчаса втолковывал ей что-то, она слушала, кивала — и не услышала ничего. И взгляд у нее был какой-то… в самом деле, странный какой-то взгляд… и вообще…
Он поборол наваждение.
— Фигню какую-то говоришь! — сердито заявил он младшему товарищу, — Во-первых, никак это не могло столько лет продолжаться. Во-вторых, не может быть, чтобы я этого не заметил…
— Олег Андреевич, — елейным голосом пропел Денисов, — О том и речь!… Вы говорите, что надо Сереге найти ба… женщину, которая в нем, помимо функции человека увидит, мущщину… — выговаривая вкусное слово, он вытянул трубочкой губы, — А сами?… — у, какой ехидный был у Денисова взгляд! — А сами не видите. Вдолбили себе, что Железнова боевой товарищ, а ведь она…
— Так, — рассердился Старцев окончательно, — Сводничеством занялись?… Все, закрыли тему!… Давай-ка, Сережа, расскажи лучше, как сегодняшнее Правление прошло…
Сережа плечами пожал и стал рассказывать. Старцев внимательно слушал. А Денисов не менее внимательно смотрел на серьезно кивающего Старцева и видел совершенно ясно: мысли озадаченного президента «Росинтера» в эти минуты были от проблемы реструктуризации банка бесконечно далеки…
4
6 июня 2000 года, вторник. Москва.
Вот спасибо дорогому другу, вот уважил!… Малышев с остервенением затягивал на шее узел галстука — и узел выходил возмутительно кривой. Черт, ну, до чего ж не хочется ехать туда!…
Когда неделю назад Старцев, сославшись на необходимость присутствия в какой-то «рабочей группе» при Правительстве, упросил Сергея заменить его на ежегодном благотворительном мероприятии, Малышев поморщился, но согласился. Он не ходил на подобные встречи, где столько было вокруг чужих и ненужных людей, и Старцев это, конечно, знал. Но тут ситуация была особенная: на сегодня назначено было вручение ежегодных грантов
И вот вместо того, чтобы явиться в свой уютный и обжитой кабинет в топ-этаже Центрального офиса, в кабинет, надежно отгороженный от чужих и ненужных, Малышев вынужден был тащиться в Миннауки, чтобы там, на глазах у восхищенной публики, произносить торжественные речи и дрессированным пуделем подавать лапку…
По обе стороны просторного зала, который успел беглым взглядом окинуть Малышев, тянулись бесконечно длинные столы. Из-за стола левого немедленно защелкали фотоаппараты и засверкали вспышки — там окопалась пресса. Справа же сидела совершенно несуразная какая-то публика, которую Малышев, мгновенно ослепший от блицев, не сразу и разглядел — надо понимать, лауреаты…
Сопровождаемый министром, едва достававшим долговязому Малышеву до плеча, банкир на негнущихся ногах прошел по номенклатурной ковровой дорожке в противоположный конец зала, где высился эшафот… Ах, нет, не было никакого эшафота, конечно, это все озлобленному президенту Росинтербанка привиделось — всего лишь стоял небольшой такой столик с аккуратными стопочками в кожу переплетенных дипломов. Как проинструктировала Малышева неизвестная женская личность, сначала министр произнесет речь, потом он будет читать фамилии и выдавать дипломы, а Малышеву надлежит от имени Корпорации вручать лауреатам конверты с сертификатами, подтверждающими перечисление денежной суммы на личный счет лауреата, и жать лауреатам руки.
Кончились приветственные рукоплескания, и министр заговорил, а Малышев заводил по сторонам глазами, жмурясь от предательских фотовспышек и изнывая от тоски. Тут-то он и разглядел тех самых «молодых ученых», на поддержку которых Корпорация ежегодно отчисляла какие-то деньги…
Мама дорогая!… Это что же — молодая российская наука?… Во всей красе?…
Поколение будущих светил и членов-корреспондентов выглядело ужасно. Какие понурые, пришибленные позы, какие потерянные лица, какие затравленные взгляды!… Мальчики были патлаты и прыщавы, в дедовских, что ли, очках с толстенными линзами, в невозможных совершенно свитерах и вязаных (вязаных!) жилетах… Девочки корявы до неприличия, с тусклыми, жалобно обвисшими волосами… Груди их под старомодными пиджаками с огромными лацканами смотрелись, как досадное недоразумение… Девочек, впрочем, было совсем немного, это наметанный малышевский взгляд определил сразу — из шестидесяти молодых научных сотрудников, слабый пол представляли лишь десять трогательных страшилок.
Тут снова зааплодировали, из чего стало ясно, что речь министра закончилась, и министр стал брать из рук какой-то пышной дамы дипломы и называть фамилии. И потекли к эшафоту, где маялся Старцев, лауреаты…
Шли они, сутулясь, высоко вздернув неразвитые плечики, подволакивая ноги, сгорая под несколькими сотнями горячо одобряющих глаз… Вот же, бедные, — подумалось Малышеву, — Как зверьки в зоопарке… Им бы сидеть в своих лабораториях, заниматься тем, что сердцу мило, а не таскаться по этим дурацким мероприятиям… И следующая мысль: На фуршет не останусь. Ни за что!…