Корпус Вотана (Недомаг-мажор)
Шрифт:
В эти мгновенья люди, стоящие на трибуне, становятся живым воплощением божества — грозного и в то же время любящего. Прикажи оно умереть, и ты умрешь ради него, испытывая райское блаженство.
Зрители восторженно смотрели, как ладно и четко маршируют их дети, еще не мужчины, но уже не мальчики. Ощущали волну силы и молодости, исходящую от них.
На глазах молодели матери, превращаясь в вечных девчонок, взирающих из окон на бравых солдат. Отцы становились восторженными мальчишками, бегущими наперегонки с собаками за
После парада, пока кадеты переодевались и выстраивались в очередь за получением увольнительной записки и инструктажем в канцелярию, для гостей устроили экскурсию по замку.
Офицеры заливались соловьями, расхваливая комфорт классов и казарм. Генерал Урусов упирал на богатую культурную жизнь кадет. Ведь для них в Корпусе и богатая библиотека имеется, и современный кинозал. Даже походы в театр и музеи предусмотрены. О том, что в театрах кадеты выполняли в лучшем случае роль работников сцены, генерал, почему то, умолчал.
Но и без этих слов многие из родителей оставили бы свои комфортные квартиры, чтобы хоть немного пожить среди этих стен, хранивших древнюю историю их страны.
Для матерей, бабушек и тетушек в столовой было разыграно целое представление: четыре вида меню на выбор, включая вегетарианское. А безе — тающее на языке?
Накрахмаленные скатерти, удивительной красоты посуда и столовые приборы — богатая добыча многочисленных войн, где Вотаны отметились не только полководческими талантами, но и отличным нюхом на трофеи.
Женщины были в восторге. Ну где еще чадо сможет отведать суп из тарелки мейсенского фарфора ложкой фирмы фирмы "Arthur Price of England"?
Они не замечали, что за их спинами приборы и посуда немедленно заменялись на обычные, а скатерти на чистые, но изрядно потертые. Вот если бы еду можно было заменить на муляжи, а так сколько продуктов пришлось израсходовать!
Карцер? Пожалуйста, посмотрите, руководство ничего не скрывает от родителей — выглядит как приличный хостел.
А какие казармы! В каждой даже пурифайер в комнате отдыха имеется. И запас одноразовых чайных пакетиков и растворимого какао. А еще пусть и электрический, но камин.
Под накленной на табличку с названием пленкой предательски проступали слова “для сержантского состава”, но на это никто не обратил внимание.
В кинозале с креслами, обитыми бархатом, родителям продемонстрировали фильм о Корпусе, поставленный легендарным режиссером Говорковым, давно подвязавшимся на ниве пропагандистских фильмов. На экране жизнь кадет (как один голубоглазых высоких блондинов) протекала в непрерывном удовольствии. Даже во время работ с их лиц не сходила улыбка в 32 зуба. По изначальному замыслу Говоркова они, при этом, должны были еще и петь, но даже самые забронзовевшие генералы зарезали идею на корню.
После сеанса родители могли задать руководству интересующие вопросы не закрытые экскурсией.
Здоровье?
Кадет
Телесные наказания?
Как правило, все ограничивается душеспасительной беседой. Но да, иногда приходится. Но это скорее, материнский шлепок, а не порка.
И вообще, если и существует рай на земле, то это Корпус имени Вотана.
После обеда любящие родственники смогли, наконец, воссоединиться. Ярослав направился к дяде и отцу, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
Делать этого не стоило в любом случае, чтобы не провоцировать охрану, ну и статус наследника не позволял.
Новоиспеченный кадет замер в трех метрах от вельможных гостей. Взгляд встретился с глазами Неомира.
— Вы что-то хотели, кадет? — Холодно осведомился генерал.
— Я…
— Не смущай парня, Нео, видишь, мальчик совсем растерялся от восторга. — Усмехнулся Канцлер. — Если хотите получить автограф, юноша, дослужитесь хотя бы до сержанта.
— Да, Ваше сиятельство. — Ярослав церемонно поклонился и развернулся, стараясь держать спину прямо.
“Только бы не заплакать”! — звенела в голове единственная мысль.
Закрывшись в самой дальней кабинке туалета и зажав рот ладонью, чтобы не было слышно, мальчик дал волю слезам.
Глава 29
В уборной и застал его Архипов.
— Что с тобой?
— Ничего, — буркнул Ярослав, — соринка в глаз попала.
— Ага, и запор вызвала, судя по лицу.
— Зато у тебя, вижу, улыбка на морду не налезает?
— Вот хочешь с тобой по-человечески, а ты…
— Чего хотел? Говори.
— Я это… Мне увал дали аж на три дня. Но ты не переживай, ночевать я все равно в казарму приду, так что без подшивы не останешься. А еще мама всякой всячины навезла… Жаль, что тебе в город нельзя, но я попробую что-нибудь принести.
— В подачках не нуждаюсь.
— Дурак ты… Мама просто хочет тебя угостить. Я сказал ей, что ты мой друг. — Архипов ссутулился и пошел к двери.
— Стой, Архипов. Да стой, тебе говорю!
Ярослав мысленно нарисовал на двери короткую цепочку запирающих рун и накачал их силой, представив, что они зажглись золотистым цветом. Он больше не рисковал, применяя магию высокого уровня, а сосредоточился на бытовых вещах, подвластных любому магу новичку.
— Так вот ты какой? Появилась магическая сила, можно, значит, против людей использовать? — Архипов сжал кулаки и зло посмотрел в глаза Вотана. — А потом, что? Ошейник на меня наденешь или клеймом ограничишься, как у моих родителей? Знаешь, почему я не могу с ними ночевать? Потому что они низшая страта, а я уже нет. Не может свободный человек жить в одном номере с рабами.