Корпус Вотана (Недомаг-мажор)
Шрифт:
Руслан выполнил волю отца. И со временем понял, как тот прав. Армия не место для ярких индивидуальностей. Такие быстрее всего гибнут. Сила в единстве. Но мало, чтобы “каждый солдат знал свой маневр”. В подразделении должно быть взаимопонимание на уровне бессознательного. А для этого личность нужно стереть и написать нужную с чистого листа.
Лучше всего это получается с детьми. Их психика хорошо ломается через боль, страх, унижения. Инструмент такой ломки должен быть необъяснимым, нелогичным, абсурдным.
Бакуничев не получал от этого удовольствия. Но следил,
Процесс работы с первым курсом шел привычно, даже спокойно. Может быть, потому, что среди кадет не оказалось ни одного дворянина, в голову которого мог проникнуть вирус либерализма. Несколько робких попыток сопротивления были быстро, а главное, публично подавлены. Подавлены жестоко, как требуют законы армейской дисциплины.
И тут в установившийся порядок вклинился Ярослав Вотан. Само по себе появление “блатного” новичка стало событием экстраординарным и мгновенно настроило, без преувеличения, всех кадет против него.
И этот новичок захотел не много ни мало — перестроить порядок Корпуса под себя!
Когда его однокашник сержант-воспитатель Смирнов рассказал о неприкрытом хамстве “первачка”, Руслан только усмехнулся: “Не таких обламывали”.
Однако дерзость слишком быстро вышла за пределы взвода. А полковник Суровый внезапно выбыл из воспитательного процесса, не оставив Смирнову четких инструкций.
После не слишком удачной попытки устроить новенькому “темную”, Бакуничеву показалось, что Вотан сдался и принял правила игры. Однако он ошибся. Новичок персонифицировал свою ненависть в его, Руслана, лице.
Это было несправедливо. Сводная сестра Вотана приходилась Бакуничеву мачехой. И была совершенно не похожа на стерву из сказок. Наоборот, преодолевая все запреты и ограничения, присылала пасынку новые музыкальные записи, журналы, нотную бумагу и струны для рояля. И на каникулах Руслан никогда не чувствовал себя чужим в доме отца.
И если Вотана до сих пор жестоко не избили, то в этом была его, Бакуничева, прямая заслуга.
Разумеется, позволить нарушать традиции он не мог, но решил привести новичка “в чувство” лично, так сказать, “по-семейному”.
То, что словами делу не поможешь, Руслан понял, как только Вотан вышел за рамки любых приличий — намеренно исковеркав его фамилию. Если бы он жестоко наказал мальчишку, то был бы в своем праве. Но Бакуничев решил сломать наглеца через приставленного к тому Смирновым кадета. Паренек был спокойным, трудолюбивым, пользовался уважением. Значит, нужно было просто заставить Ярослава отдать его на расправу.
С точки зрения отношений аристократа и простолюдина это называется “рокировка”, когда менее знатный принимает на себя наказание более знатного, но в армейской среде называется “предательством” и не прощается никогда.
А дальше он взял бы Ярослава под свое покровительство и постепенно привил правильные ценности.
Однако мальчишка сумел его обмануть. Дрался он бесчестно, но, надо признать, эффективно. Хорошо, что этот позор случился не при свидетелях, Архипов не в счет. В противном
Но пока ни о каких действиях не могло быть и речи. Следовало хорошо продумать дальнейшие шаги по усмирению наглого кадета. Больше недооценивать Ярослава как противника Бакуничев не собирался.
Глава 33
Добежав до крыльца казармы, Ярослав с Архиповым остановились, дыша как загнанные лошади.
— Вотан, ты полный придурок! — Заявил Архипов. — Хорошо, что это не надолго.
— Это почему?
— Потому что теперь Бакуничев тебя гарантированно закопает.
— Угу, — Ярослав с наслаждением впился в шоколадный батончик, — палка-копалка отсохнет.
Архипов засмеялся и присоединился к уничтожению практически трофейных сладостей.
На следующее утро у кадет началась “настоящая” жизнь — рота заступала в первые свои наряды.
“Блатными” нарядами считались наряды по бане и чепку (солдатское кафе с элементами мини-магазина). Хорошими были наряды в учебном корпусе и штабе. А худшими — наряды по КПП, роте и столовой. Последние почти всегда заканчивались взысканием. Из наряда по КПП весь наряд часто отправиться на гауптвахту. Дежурство по столовой редко обходилось без побоев, кадет били все — от начальника по столовой до поваров. А из наряда по роте можно было запросто не вернуться.
Разумеется, никто не кого не убивал. Просто кадет мог стать “вечным дневальным” заступая в наряд через день. И это становилось проблемой всего взвода, ведь постоянные наряды и хорошая учеба, как злодейство и гений — вещи несовместимые.
А худшим участком в наряде по роте был, разумеется, нужник или как требовали его именовать — “комната для умывания”. На него почти всегда ставили наиболее неугодного начальству кадета.
Неожиданно в первый же свой наряд этим кадетом оказался Ярослав Вотан. Архипов же попал в наряд по столовой. Тоже не самое приятное место.
Поддерживать чистоту в ночное время не сложно, труднее не заснуть, когда стоишь на тумбочке 2 положенных часа.
Ярослав нашел выход из ситуации. В комнате отдыха для сержантов стояла плохонькая, но исправно работающая капсульная кофеварка. Назвавшего приготовленную из капсул жидкость темного цвета “кофе” следовало бы измазать дегтем, извалять в перьях и выставить у позорного столба на центральной площади.
Но с задачей “не уснуть” капсулы справились отменно. И вовсе не из-за высокого содержания кофеина, просто после них Ярославу каждые полчаса хотелось посетить уборную. И хотя устав прямо запрещал покидать пост, он решил, что здесь применимо правило: “если события никто не видел, значит, его не было”.
Ярослав сделал открытие: если лечь спать в шкаф для хранения шинелей, то в нем будет теплее, чем в спальне. А еще утром не придется заправлять кровать.
Когда рота ушла на занятия, Ярослав поручил уборку Конфузику — одно из немногих, с которым робот справлялся без причинения существенного вреда окружающему пространству.