Корректировка 2
Шрифт:
— Кто это, «вы»?
— А ты не знаешь? — опять прищурилась она. — Значит, тебе и знать не положено. Ну, ты и наклюкался вчера, в зюзю — она села в постели и потянулась за сигаретами. Одеяло сползло, обнажив, неожиданно крупные, для её тонкого тренированного тела, античные груди с темными вишнями сосков.
— Здесь осторожней надо быть, грузин хлебом не корми, дай гостя споить, –чиркнула спичкой, прикурила, выдохнув облако ароматного дыма.
— Еле вчера от Шато отвязалась. Пришлось сказать, что я твоя любовница, тогда только
— Любовница… — смущенно повторил я. — Тинатин… извини… у нас что-нибудь было?
— Как, ты не помнишь? — она удивленно округлила глаза. — Дорогой, у нас была восхитительная ночь любви!
Глава 15
— Что, правда?.. — от этих слов, я немножко сник.
Увидев мою реакцию, она расхохоталась.
— Конечно, правда! Но, к сожалению, ты забыл снять брюки, так что любовь у нас была сугубо платонической, — она чмокнула поверх ладошки и дунула в мою сторону. — Такой же, как этот воздушный поцелуй. Шампанское будешь?
— У нас есть шампанское? — возликовал я.
— Шато всучил тебе те три бутылки, что презентовали нам в ресторанчике Гиви. Не помнишь? Они в холодильнике.
— Помню, конечно, — соврал я и подсмыкнув трусы устремился к холодильнику.
Тина, попыхивая сигареткой, следила за мной с нескрываемым интересом.
Бутылки лежали в маленькой морозилке пирамидкой и даже не замерзли, видать морозилка хреновая. Я извлек одну, откупорил. Она открылась даже без хлопка и пены — слишком остыло. Разлил в бокалы и поспешил обратно к ложу.
— За наше случайное знакомство?
Мы чокнулись.
— А у тебя встал, — констатировала девушка, отпив из бокала.
Я аж подавился шампанским. Откашлялся и нервно допил. Сразу налил еще.
— Не увлекайся! Давай, допивай и приступим… — Тина сказала это таким обыденным тоном, что мне потребовалось уточнение.
— Это, типа, намек на…
— На секс, — закончила мою фразу Тинатин. — У тебя же стоит, значит ты меня хочешь — это логично.
Конечно, я хотел, но несколько смущала её непосредственность.
— То есть, ты не против?
— О, господи, лежу тут с ним голая в постели… я что, должна сама на тебя запрыгнуть, чтобы ты понял, что я не против?
Это был достойный аргумент. Возразить на него было нечем, да и не хотелось, и я быстро стянул трусы.
Но посмотрев в её эмалево-карие непроницаемые глаза, в ответ получил — холодный и открытый взгляд откровенной стервы. Её карминовые губы едва заметно улыбались. В выражении лица читался вызов: дерзни, удиви меня.
— Ого, у тебя яйца бритые.
Возможно, кого-то такой взгляд, вкупе с последующей фразой демотивировал бы, до ослабления мужского достоинства. Но, крохотный ангел-хранитель, который, как утверждают испанцы, сидит у нас на левом плече, громко пел мне прямо в ухо: «Тореадор, смелее в бой! Тореадор, там ждет тебя любовь!»
А
Я нагнулся к Тине, к её янтарным глазам и поцеловал.
Она не отстранилась, а ее губы едва заметно ответили.
Сойдет для начала.
Я начал целовать ее тело сверху вниз, медленно опускаясь губами и языком по ее груди и животу, все ниже и ниже, к выпуклому голому лобку. А затем мягким, но властным движением ладоней развел колени. Она не сопротивлялась, но я чувствовал её внимательный взгляд на своем затылке.
— А ты у нас, лизунчик, — тон она приняла, как можно более саркастичный, но я уже нашел брешь в этой маске холодности.
Сначала губами, а потом языком я коснулся этих бледно-розовых створок.
— Ах! — сказала Тина и попыталась оттолкнуть мою голову. Вернее, сделала вид, что попыталась. Думаю, что ей было жутко интересно, что будет дальше.
Сжав руками запястья тонких девичьих рук, я продолжал нежно, в одно касание, целовать еще сухие и спящие губы её бутона. В тот момент, когда язык и губы ощутили увлажнение нижних губ и нащупали вверху их складок круглый узелок-жемчужину, из её уст вырвался первый стон.
Для меня он был победным, как зов боевой трубы. Я ощутил всплеск бешеного вожделения в своих членах. Но надо было отомстить за начальное пренебрежение.
— Не спеши, дорогая, не спеши… — я продолжил обрабатывать её бутон, удерживая девушку, где-то на границе бытия. — Скажи Тина, а ты грузинка?
— Что?.. — она с трудом очнулась от истомы, часто дыша. — мама грузинка…
— А папа?
— Блять, прекрати… нет, нет… продолжай!
— Папа?
— Не знаю… кажется… кажется… — недоговорив, она выгнулась со сладострастным стоном. Оттолкнув мою голову, повернулась набок, потом на живот и с полминуты дергалась в оргазме.
Долго расслабляться я ей не дал. Повернув на бок, вошел сзади и стал равномерно двигаться. Сунув руку между ног, продолжил играть пальцами на её губной гармошке, что пару минут спустя повлекло закономерный результат в виде очередного оргазма с криками, стонами и судорожными изгибаниями тела.
— Стой, стой, стой… — наконец, вывернулась она из-под меня. — Уморить меня решил?
— А что не так? Потерпи, уже недолго. Ну-ка-ся, ложись на спинку. Ножки раздвинь, ага.
Вставил со всего маху.
— Ай, понежнее…
— Потерпишь! Теперь ножки сомкни.
Я начал двигаться во все убыстряющемся темпе. Она только охала подо мной.
— Да, да, да… а-а-а…
Услышав её финально-истомный стон, тут и я взорвался, подергался на ней и затих безвольной медузой.
Когда она вернулась из душа, я, развалившись на подушках, с осознанием выполненного долга, потягивал шампанское. Тина торопливо налила себе в бокал и быстро выглотав, повернула ко мне хищный взгляд.