Космическая шкатулка Ирис

Кольцова Лариса

– С тобою и со мною вот не посоветовались, – огрызнулся помощник мага, явно задетый. Явно он носил своё имя, как гнёт души. Да и кому охота носить имена – насмешки над человеческим достоинством? Неожиданно он разоткровенничался, когда пил чай с нею в чисто вымытой кухне ночлежного дома. Там, где Сирень ела и пила, должна была быть идеальная чистота. Грязновато было лишь в тех помещениях, где останавливались посетители, не успевшие засветло добраться в Город Создателя. Или если ждали кого, чтобы переплыть на лодке на ту сторону. Капа ел её пироги с вишнями, размякал от их сдобного вкуса и нежности начинки. Шумно втягивал в себя тёмно-фиолетовый чай, явно изумляясь тому, откуда такая диковинка тут, у нищей карги.

– Мне один человек, что тут вынужденно заночевал, подарил пакетик с привозным чаем. Непростой был посетитель, – опередила его вопрос Сирень и льстиво добавила, – Вот решила угостить такого осанистого

и тоже непростого гостя.

Капа принял похвалу, посчитав за искреннее восхищению собою. Заметно подобрел от угощения.

– Не подходит тебе такое несуразное имя, – не отставала Сирень, ряженая под старуху. – Даже издали видно, что ты маг. Пусть и будущий только, а с простым мужиком не спутаешь тебя ни за что. Прям и могуч, как ствол сосны, лицом благороден, а из глаз излучение силы.

Ключик был найден, парень оказался падким на лесть, да и простоватым весьма, – Подкинули меня в младенчестве у порога Храма Ночной Звезды. Наш маг Вяз – человек доброго сердца, безупречного служения. Подобрал меня и оставил себе. Он тогда уже страдал от одиночества. Стал сентиментален от пожилого возраста. Захотел забавы себе, хоть кого рядом с собою.

– Что же доброта не сподвигла его дать подкидышу достойное имя? – спросила актриса по призванию, а не по должности, с трудом уже снижая свой сочный голос до нужной хрипотцы, но не отпуская парня из паутины своих чар.

– Не мог он. Запрет был наложен на то, чтобы давать имя другое, чем то, о каком наличествовал документ, лежащий в складке одеяльца. А маг не один был, как меня, бессмысленного на ту пору, нашёл. Тогда праздник был. Народу много. Все имя прочли. Нельзя было запрет нарушить. Раз кто-то дал такое имя, так ему и быть.

– Чем же таким особенным был подкреплён тот запрет? – обмирая душой, холодея конечностями, продолжила расспросы Сирень.

– На том документе была печать самого КСОРа. Печать главного мага и главной магини. Каким-то образом они посодействовали наречению младенца именно таким именем. Думаю я, что старый Вяз догадался, что кто-то из магов или магинь нарушил закон и в результате их прелюбодеяния возник я. Потому и оставил меня Вяз у себя. Думаю, ему и помощь материальную, какую никакую, а дали для моего выкармливания. Меня же растила старая бывшая магиня из Храма Утренней Звезды. Понятно, что никаких тайн ему не открыли. Да оно ему и не надобно было. Он рад был, что обрёл себе, вроде как, позднего сына. Конечно, он был сух со мною, строг, но никогда не обижал ничем.

Пусть и помимо его воли, чары магини оказывали нужное воздействие на его сознание, такая вот его готовность к откровенности говорила ей о многом. За внешней важностью скрыто и много хороших его качеств. Открытость, доверчивость, прямодушие. Хотя всё это было и прошито мелкими, неприятными вкраплениями дурных свойств его натуры, – Капа. Капа. Ки – па и дальше что? – повторяла она, охваченная озарением, кто он и почему он «Капа».

– Дальше ничего. А чего тебе ещё надо знать? Лучше быть молодым и здоровым, хоть пнём назови, чем такой вот скрюченной и полузасохшей Вербой, как ты, – дерзко заключил помощник мага, злясь на повторение своего имени, считая такое поведение за насмешку старой карги над собою.

– Всем выпадает испытать старость, если повезёт. И никакое имя не спасает от неё. – Сирень вглядывалась в его лицо. Как было не узнать этот породистый нос, мужественный гордо-задранный подбородок, высокий лоб. Широко раскинутые плечи, длинные ноги, каковых не у каждого и встретишь. Слегка сросшиеся брови, а вот цвет волос, бровей и глаз были её вкладом в облик сына. Она любовалась им, а любви никакой, тем ни менее, не возникало. Чужой мужчина, безразличный к ней, как и она к нему.

Когда Сирень узнала причину его похода в «Город Создателя», а ему как помощнику мага – служителю Храма Ночной Звезды вход туда был открыт, она заинтересовалась его мотивом уже чисто по-бабьи. А может, и по-матерински. Те люди, кто жили в «Городе Создателя» имели право покидать Город для традиционных праздников и ритуалов, если того хотели. Поэтому магам вход был открыт повсюду. Но Капа ясно ей сказал, что прибыл исключительно ради одной девушки. Чтобы именно её позвать на «встречу с предками». Он пояснил для Сирени, почему так. Девушка в течение всех тех сознательных уже лет, а маленьких детей на такие ритуалы не брали, ни разу не выпила напиток, дающий возможность душе заглянуть в мир предков. Нельзя было, чтобы она так и не узнала суть ритуала. Нельзя, потому что предки могли обидеться и перестать оказывать ей покровительство в дальнейшей жизни. Оберегать её, помогать в горе. А девушка, хотя краше и трудно встретить, хромоногая. Ей и без того придётся лиха в жизни нахлебаться. Тут Сирень сразу вспомнила нежную красавицу с хромой ножкой. Действительно, девушка была

редкой изысканной и точёной внешности. И не только во внешности была заключена её необычность. Она была наделена прозрачной глубокой душой, что было ясно всякому внимательному и развитому человеку. Даже она, Сирень, запомнила её. А сколько народу успело за год перебывать на переправе. Не сегодня, завтра она, устав от своей ролевой игры, уже хотела уйти прочь из этих мест. Вызнать хоть что-то новое и значимое про объект, упавший в ближайший лес, уже не удалось. Как ни изучали это место – странный тупик. Поляна, не пускающая никого. Причём поляна пустая. Чего вокруг неё было ходить? Ходили, бродили целый год, а ничего и не поняли. Не добыли. Аномальное место. И точка. Мало ли таких по лику континентов? Всю жизнь изучай, а в итоге – ноль. Круглый и пустой, как та самая поляна. А тут болтливый служитель Храма Ночной Звезды, кому она подлила своей хитрой наливки, настоянной не только на вишне, а и ещё на одном секретном ингредиенте, что и открыл уста Капы, и без того не склонного к молчанию. Он рассказал о том происшествии в Храме Ночной Звезды в ночь проведения ритуала «встречи с предками». Как открылись двери Храма, и вошёл незнамо кто. Ясно, что не Создатель. А тогда выходило, что его Супротивник? Та девушка тоже видела пришлого, поскольку не пила напитка и не отбывала своим дневным сознанием в мир предков.

– Каков же был он из себя? – замерла Сирень, вдруг поймавшая кончик ускользающей нити из клубка высших познаний.

– Как тебе и сказать. Из себя рослый мужик. Молодой. Можно сказать даже, что юный. Облитый расплавленным серебром. Ботинки серебряные. Волосы длинные, ниже ушей, тёмные. Глаза…, – Капа задумался. – В Храме не очень светло было, а вот глаза его яркие были. Вроде как твоя наливка цветом. Тёмные с синевой. Я очень наблюдательный человек. Таковым уж родился, – добавил он не без гордости.

– Возьми и меня сегодня в Храм Ночной Звезды. Стара я. Когда ещё придётся, – попросила умильно Сирень, забыв о своей хамоватости, какую проявляла ко всякому человеку, кто тут бывал. Вдруг иначе простые люди раскусили бы её искусную маскировку? Вдруг за нос бы дёрнули, а оторвав фальшивый нос и фальшивую накладку – парик, надетый на её настоящие и ухоженные волосы, ещё и побили бы, приняв за опасную бродяжку. – А мне уж больно хочется с дедом своим повидаться. Соскучилась по нему сильно.

– Обойдёшься! – вдруг гаркнул помощник мага, внезапно выпадая из щупалец её колдовских чар. Он изумлённо оглядывал убогий дом, не понимая, чего он тут так разоткровенничался, и главное, с кем? С полоумной и страшной бабкой, надзирающей за лодками и ночлежкой. – Надо тебе, так другого кого проси. Или сама греби в Храм. Запрета никому нет. А я с тобой в одной лодке не поеду. Чтобы ты с такой девушкой нарядной, да чистенькой рядом сидела, да и сам я угорать от твоего прелого духа не хочу.

Сирень будто ударили по лбу. Она даже зримо отшатнулась от гостя и оскорбилась до глубины души. Она повела шеей в неосознанном жесте, принюхиваясь к собственной подмышке. Даже запаха пота не было! Она была чиста как родник в реке Светлой, чиста как породистая женщина, привыкшая к предельной ухоженности даже в жутком гриме. Чиста, как та, кто не подпускала к себе никого вот уже тридцать лет, кто забыла сам вкус телесных соитий, сам дух предельного мужского приближения и ответного устремления к такой же близости. Ангельская бесполая чистота наполняла её сакральный, женский лишь по форме, пустой сосуд. Сын, не сын, а такое услышать о себе всякой женщине – острая обида. Она как-то забыла во что тут вырядилась. Пусть она отлично знала, что никакого нечистоплотного духа за ней и в ряженом виде не водилось, он-то принимал её за подлинную рвань и старую бестолочь. Он-то не знал, что такие вот одеяния были пошиты её личной портнихой из недешёвой ткани, а расписаны они были вручную художником. Этакий жанр под ветхость, подделка под подлинную бедность и старость. Особое тончайшее искусство, можно сказать. И вместо того, чтобы порадоваться собственной талантливой игре, вводящей всякого в убеждение, что перед ним та, в кого она и перевоплотилась, Сирень сразу возненавидела сынка – грубияна. Ей по-матерински хотелось садануть его по голове остывшим чайником. Но она удержалась, имея свой план действия…

За раздумьями о недавних событиях на переправе её и нашел вошедший телохранитель. Сирень выронила чашечку, облив горячим чаем своё дорогущее одеяние.

– Немедленно! Гоните по скоростной дороге в тот старый пригород, где и живёт девушка Ива под личным номером 6591 – 02. Она жена оборотня. А я пока буду ждать. Возможно, что я и сама в скором времени посещу те места. Надо бы мне проверить местный Храм Ночной Звезды.

– Там служат только маги-мужчины, – напомнил телохранитель.

– Я знаю! Не слабоумная, чтобы о том забыть. Там один человек в помощниках мага служит…