Космонавт № 34. От лучины до пришельцев
Шрифт:
Все правда. Болельщику ленинградского «Зенита» в первом полете достался соответствующий позывной. Я давно живу в Москве, но и сегодня радуюсь победам «Зенита», который в последние годы играет очень неплохо.
Вообще я очень скучал по Ленинграду, пока были живы родители. Когда они умерли – город для меня наполовину опустел. Но остались друзья, любимые места. Одно из них – на Загородном проспекте, где я вырос. Там раньше был кинотеатр «Правда», а теперь джазовая филармония. Там выступает «Ленинградский диксиленд», который я очень люблю. Мой восьмидесятилетний юбилей друзья из «Ленинградского диксиленда» превратили в музыкальный праздник для меня и моих гостей.
Глава 5. Летчик-космонавт на Салютах-4, 6 и 7
На Салюте-4. Приметы и «Белое солнце пустыни»
Иногда говорят, что этот фильм – добрая примета космонавтов. Думаю, здесь дело посложнее. Традициями и суевериями феномен нашего любимого фильма не объяснишь.
Приметы, между прочим, срабатывают не всегда. Например, я собираюсь на парашютные прыжки и разбиваю зеркало. Но 12 прыжков выполнил, и все было в порядке. А через год – никакого зеркала не разбивал, но сломал ногу.
Перед полетом мы надеваем скафандр. До взлета проходит много часов. Американцам проще – у них памперсы. А мы, когда едем на старт, и уж последний поворот на дороге – выходим, расстегиваем скафандры, и – мальчики направо, девочки налево. Есть примета, что колесо автобуса не должно остаться сухим. Но это не примета, а медицинский факт.
А в ночь перед полетом смотрим кино, «Белое солнце пустыни». Этот фильм настраивает тебя как камертон. В космос нельзя идти зажатым. Но нельзя идти и с чувством: «Мне все по плечу, я сейчас совершу подвиг».
А как посмотришь «Белое солнце» – настроишься, все в порядке будет!
В последнюю ночь перед полетом, перед сном просто необходимо посмотреть кино. Необходимо успокоиться, отвлечься от мрачных мыслей, от тревоги. Когда медики посоветовали перед сном смотреть веселый фильм – выбор пал на комедию Георгия Данелия «Тридцать три».
Там у героя по фамилии Травкин, которого играл всеми любимый артист Леонов, по ошибке находят тридцать третий зуб. Его принимают за марсианина, потом – даже запускают в космос. Он проходит медицинские процедуры и летит на Марс. Все это, конечно, преподносится в юмористическом ключе. Остроумный фильм, местами – язвительно сатирический.
Некоторое время ребята смотрели его перед полетами. Мне там запомнился один эпизод. Перед полетом Травкин говорит: «Мне надо посоветоваться с семьей!» Его на черной «Чайке» привозят к жене, которая развешивает белье. Жена с размаху бьет его мокрым полотенцем по лицу. И Травкин
Но, когда появилось «Белое солнце пустыни», то уже «Тридцать три» смотреть не стали. Не прижились и такие яркие, казалось бы, беспроигрышные комедии, как «Бриллиантовая рука» и «Ширли-мырли». Оказалось, что нужна не комедия и не трагедия, а именно такой фильм, какой получился у режиссера Владимира Мотыля. И фильм «Белое солнце пустыни» смотрят на космодроме много лет.
Мы смотрим, как Сухов идет по пустыне и встречает врагов, как он себя ведет. Ты знаешь, что в космосе тебя ждут и перегрузка, и невесомость, и опасность, которая может быть даже смертельной. И ты учишься у красноармейца Сухова, как надо себя вести в опасной ситуации. Не терять присутствие духа, надо сопротивляться до конца, при этом нельзя терять чувство юмора. Этот фильм задает некую линию поведения, учит одновременно не зажиматься и не лихачить. И мы настраиваемся на сложную коллективную работу. В детстве я читал книгу Сергея Колдунова «Ремесло героя». Героизм это действительно ремесло. Профессионализм не терпит суеты, нужны хладнокровие, выдержка, как у Сухова.
Сначала фильм не выпускали в прокат, потом его случайно посмотрел Брежнев. Ему картина понравилась и ей дали зеленый свет. Когда мы, космонавты, стали рассказывать, как много значит для нас этот фильм, то режиссеру Мотылю и актеру Кузнецову присудили Государственную премию.
Говорят, был случай, когда экипаж не посмотрел «Белое солнце пустыни». Сколько у них потом различных внештатных ситуаций случилось в космосе! Как никогда раньше. Я думаю, это совпадение… Но после этого случая мало кто решается нарушить обычай. Отправляться на трудное и опасное дело нужно в определенном настроении. Ни один фильм так не настраивает на нужную волну, как «Белое солнце пустыни».
Поехали на работу!
В космосе надо не летать, а работать. Если Гагарин сказал перед стартом: «Поехали!», то я сказал: «Поехали на работу!» Гагарин был прав: тогда нужно было «поехать» в неизвестность, сделать первый шаг, доказать, что человек может попасть в космос. А в мое время важнее была исследовательская работа. И я всегда старался работать хорошо. Вот сейчас я сыну говорю: когда серьезное дело делаешь, ты должен вставать с этим делом, ложиться с этим делом, во сне думать об этом.
Сотни раз мне задавали вопрос: «Что чувствует космонавт в момент старта?» Пожалуй, точнее всех ответил на этот вопрос космонавт Константин Петрович Феоктистов. Он сказал, что почувствовал облегчение. Бывали случаи, когда один экипаж дважды сажали в корабль и потом «вынимали», и только на третий раз они летели. И у американцев так бывает. Эта неопределенность – что-то случилось, сегодня высадили обратно, а завтра ты вывихнул ногу, простудился, и уже никогда не полетишь. Поэтому взлет – это облегчение, наконец-то закончилась эта неопределенность, и ты едешь на работу.
Гагарину, конечно, было тяжелее. А я космонавт номер 34. У меня и на машине номер 34 – чтобы не забыть, каким по счету советским космонавтом я был. Я 30 раз слышал от других космонавтов, какие перегрузки, какие вибрации, на какой секунде что происходит. Плюс, я был хорошо тренирован физически, и те небольшие перегрузки – они игрушечные для профессионала. А потом открывается окно в космос, и большая радость наступает. Поэтому, как это ни странно, ты не боишься и не страдаешь, а радуешься.