Космопорт
Шрифт:
Грузовик у нас, кстати, непростой, о шестнадцати колёсах, грандиозной стотонной грузоподъёмности, похожий на тягач для ракетного комплекса «Тополь-М». Хотя почему «похожий»? Это он и есть, МЗКТ-79221 (минский завод колёсных тягачей), переоборудованный для наших нужд.
Бортовые краны-манипуляторы заточены на укладку «гильзы» или «Симаргла» из положения стоя, поэтому и пришлось пригонять кран.
19 мая, четверг, время 15:05.
Байконур, «Тоннель в небо», 500 метров от начала.
Придирчиво, щупая руками, проверяю все швы. Заваренные места отшлифованы идеально, даже
Наконец заканчиваю. Стоять не очень удобно, поэтому присаживаюсь на широкое колесо платформы.
— Всё в порядке, — почти спрашивает Терас.
— Да, Артур Вяйнович.
Проверял каждый этап, как только наметили план работ. В этом месте после старта обнаружилась деформация трубы. Всего на четыре миллиметра ушёл в сторону относительно небольшой фрагмент. Вырезали полосу в семь метров, с запасом. Выяснилось, что ушёл в грунт один демпфер, неудачно угодивший на вкрапление более мягкой породы.
Задача устранения — чисто техническая, поэтому ей почти не занимался. Ввёл дополнения в готовый план — и вперёд, действуйте. Они и сработали. Основание демпфера укрепили, устранили смещение, выправили соседние, поставили дополнительный крепёж. На швы с той стороны накладки, короче, всё путём. Это место теперь будет крепче прочих.
Самое главное в другом. Вылет из трубы «Симаргла» — последнее испытание тоннеля, результаты которого ждут десятки человек, занимавшихся строительством. Ждёт и Терас. С огромным нетерпением, хотя по нему не скажешь. Не стал его мучить, я ж не садист:
— Поехали наружу. И ко мне, документы оформлять.
Терас отчётливо просиял. Садимся на платформу, она, снимаясь с тормоза, слегка качнулась назад, но тут же её подхватывают электромоторы, и мы с комфортом едем наверх, к свету, солнцу и дню. Едем неторопливо, но поток воздуха снизу отстаёт. Вентиляция во время работ в тоннеле обязательна в любом случае. Но кислородные маски в наличии. Мало ли что.
Семиметровый в поперечнике тоннель, уходящий далеко в обе стороны, приступов клаустрофобии вызвать не может, но давящее ощущение присутствует. Мы ведь едем в стволе гигантской пушки. Далёкая светящаяся точка становится всё ближе, превращается в кружок, оптимистично увеличивающийся в размерах, и вот мы на пороге выхода в яркий день. Немного стоим в глубине, давая глазам привыкнуть к беспощадному летнему солнцу.
19 мая, четверг, время 16:20.
Байконур, администрация, кабинет Колчина.
— Ого! Какие премии! — первым делом Лиза округляет глаза.
Мы сидим втроём и правим списки работников, по которым хотим ударить длинным рублём. С размером премии определились давно. Вернее, я определился. Одна треть фонда зарплаты строителей тоннеля — как раз премиальная и должна быть выплачена после завершения испытаний. И вот этот долгожданный день наступил.
Выглядит это так. К примеру, некий условный перец заработал за год миллион. Теперь, когда мы окончательно подписываем все акты, ему полагается ещё полмиллиона. Так-то все заработали больше, да и строительство шло больше года. Вертикальную шахту мы чуть ли не зимой начали.
Всем было объявлено заранее, чтобы все знали, будет качество — будет огромная премия. Не будет — покажем огромный шиш. Мотивация — прежде всего. Каждый знал, что халтурщик подведёт не только лично себя, но и всех. Нормальный
Народ честно заработал, особенно если учесть, сколько крови из них выпили мои люди и я. В самом начале чуть не заставили заново переделывать фрагмент в десяток метров. Всего лишь из-за того, что не дождались контролёра, проверявшего установку демпферов. Все скрытые от внешнего осмотра работы контролировались в процессе. Условно говоря, строители могут забетонировать двадцать сантиметров в глубину и утверждать, что залили двухметровый фундамент. На глаз ведь не поймёшь. А вот когда проверяющий стоит рядом и смотрит в вырытую яму, совсем другой коленкор.
Так что служба контроля тоже в списках.
— Двести пятьдесят миллионов? — снова поражается Лиза итоговой сумме.
— Копейки, — комментирую скептически. — Полагал, что будет с миллиард, не меньше… и учти, Лиза, все налоги за наш счёт. Парни должны получить чистыми.
Хм-м, полагал истратить больше, но нет. Весь тоннельный комплекс уложился в полсотни миллиардов рублей, так и не дотянувшись до круглого числа. Тьфу ты, блин! Меньше, чем пол-ярда долларов. Если так пойдёт дальше, то через три зелёных ярда я на Луне город построю.
Стоимость жилого комплекса, вернее, его ремонт, никак за миллиард не выскакивает. Как оказалось, это очень большие деньги, кто бы мог подумать. Радует Иннокентий, который грозится за школу на тысячу мест содрать с меня не меньше двух миллиардов. Еще ярдов двенадцать уйдёт на наш квартал в городе. Мы задумали возвести несколько высоток и один небоскрёб.
Ещё энергокомплекс вкупе с очистными обошёлся в восемь миллиардов, но он будет расширяться и уже какие-то деньги отбивает. Другие объекты: военный городок, автобаза, конюшня и прочее — в стадии ремонта. Пока «съели» только два ярда. В общем и целом до сотни миллиардов нам ещё неблизко. Семьдесят пять по грубой прикидке израсходовано или предстоит истратить. Стоимость запусков и ракет — по отдельной статье, и расходы пока окончательно не подбиты.
Терас доволен, даже по его флегматичной физиономии заметно. Лично он получит почти полтора миллиона. Ну, у него и зарплата соответствующая.
— А нам премии будут? — интересуется Лиза.
— Хорошо, что напомнила, а то всё время себе премии забываю выписывать. По итогу завершения испытаний «Симаргла». Можешь заранее готовить списки. Размер определи в пять окладов, — себе отдельно премии никогда не выписываю, только в списке первых руководителей.
Заходит длинноногая секретарша с подносом. Чай и всё такое. Когда уходит плавной походкой, вслед смотрит даже Лиза. Надо Светке сказать, чтобы удлинила юбку хотя бы на пяток сантиметров. Или пусть?
Когда все уходят, часы показывают заметное превышение ограниченного законом предела рабочего времени. Попросту говоря — полшестого. Однако, когда первые лица перерабатывают, закон это игнорирует. Он рядовых трудяг защищает, а мы беззащитны перед собственным произволом.
— Светочка, зайди, пожалуйста.
Заходит. И с порога выкатывает претензию. Меня подобные эскапады жутко веселят. Она иногда пытается корчить из себя стерву — возможно, где-то услышала, что подруги и жёны не должны давать спуску своим мужчинам, — но это настолько диссонирует с её покладистым и мягким характером, что часто приходится давить приступы смеха.