Косые тени далекой земли
Шрифт:
И главное, он не понимал следующего: зачем Кайба Рэндзо вообще затеял всю эту историю с поездкой Рюмона в Испанию, зачем устроил все так, как рассказала ему Тикако? Не проще ли ему было вызвать Рюмона к себе в директорский кабинет и сообщить напрямик: мол, есть один сюжет-клубничка, и самому послать его в Испанию собирать материал? Зачем ему понадобилось вовлекать в эту историю Тикако? Это было совершенно необъяснимо.
Или он и правда, как заметила Тикако, навязал ему девушку для того, чтобы наконец поставить точку на своих отношениях с ней?
Чем
Он открыл глаза и достал из кармана кулон и карту, нарисованную на клочке бумаги. Маталон сказал, что Хоакин прятал эти два предмета в пустой глазнице под повязкой.
Бумага побывала в воде, от этого чернила расплылись, и разобрать карту стало совсем трудно.
Впрочем, подумал Рюмон, определить, на какую именно реку и пещеру указывает эта карта, не удалось бы и так. Сейчас, когда Хоакина уже не было в живых, разобраться в карте мог только Гильермо. Если он еще жив, его нужно отыскать во что бы то ни стало.
Что стало с золотыми слитками, Рюмона не интересовало. Его цель состояла в одном: понять, почему у Гильермо был такой же кулон, как и у его дедушки и бабушки. Найдя Гильермо, он одновременно узнал бы и о своих корнях.
Это было для него главным.
Почти час спустя самолет приземлился в аэропорту Барахас.
В Мадриде тоже дул сильный ветер и шел проливной дождь. Взяв такси, они поехали в город.
Первым делом заехали в «Лос Гатос», оттуда вместе со своими приятелями, работавшими в заведении, Кадзама собирался идти на похороны Хоакина.
После этого Рюмон и Тикако направились к гостинице «Мемфис».
Рюмон вместе с Тикако вошел в вестибюль с чемоданом в руках.
– Что ты будешь делать дальше? – спросил Рюмон, и Тикако ответила, не поднимая глаз:
– Сегодня переночую в гостинице, а завтра поеду обратно в Японию.
– Вот как? Ну, счастливого пути, – коротко ответил Рюмон, постаравшись придать голосу равнодушный тон. Вручив ей чемодан, он повернулся к ней спиной.
– Рюмон-сан… – позвала она, и он обернулся.
Тикако смотрела на него так, словно хотела проникнуть в самые сокровенные его мысли.
– Прости. – Сказав только одно это слово, она отвела взгляд и отвернулась.
Он вошел в соседнее здание – гостиницу «Вашингтон».
В холле его ждали две записки. Из одной явствовало, что его разыскивал Синтаку Харуки и просил немедленно позвонить по возвращении.
Вторая была от некоего Грегорио Техада, но имя это Рюмон слышал впервые.
Рюмон поднялся в номер и проверил телефон, значившийся во второй записке. Оказалось, звонили из Саламанки.
Ему пришло в голову, что, может быть, звонок был от того Грегорио из Государственного исторического архива, который так помог ему с розысками. Однако ему Рюмон своего мадридского адреса не оставлял.
Он набрал
Грегорио находился в своем кабинете и сразу снял трубку. Рюмон поблагодарил его за помощь, которую тот оказал ему во время поездки в Саламанку, и спросил, не звонил ли он ему.
– Да, звонил. Мне рассказали кое-что, что, быть может, вас заинтересует. И я решил обязательно с вами связаться.
Так Рюмон и думал.
– Вот спасибо. Но скажите, каким чудом вам удалось найти гостиницу, где я остановился? Ведь, насколько я помню, я вам адреса не оставлял.
– Пришлось потрудиться. Я нашел на вашей визитной карточке телефон японского информационного агентства Това Цусин, позвонил туда и попросил посмотреть план вашего пребывания в Испании и вашей работы, который вы представили перед отъездом. И мне сказали, что ваш штаб – гостиница «Вашингтон» в Мадриде.
– Это моя вина – нужно было оставить вам адрес. Но если вы не пожалели времени, чтобы меня отыскать, наверняка ваша информация стоила того?
Грегорио засмеялся:
– Хочется на это надеяться. Видите ли, в университете Саламанки есть один профессор истории по имени Хулио Альварес, который занимается гражданской войной. Я рассказал ему, что вы приехали из Японии на поиски японского добровольца, и он сообщил мне чрезвычайно интересные сведения.
– Какие же?
– Хулио последние несколько лет ездит по стране, записывая воспоминания людей, которые участвовали в событиях того времени. Он опрашивает как бывших солдат правительственной армии, так и солдат армии Франко, не исключая и иностранцев. И среди людей, которых он опросил, был один старик, который знал двух японцев, числившихся в то время в Интернациональной бригаде.
Рюмон плотнее прижал трубку к уху:
– Неужели?
– Да. Наверное, правильней назвать их мексиканцами японского происхождения, но, так или иначе, нет сомнений, что в их жилах текла японская кровь. По его словам, их звали Рикардо Нисимура и Мария Нисимура. Вам о чем-нибудь говорят эти имена?
По телу Рюмона побежала мурашки.
– Рикардо Нисимура и Мария Нисимура? Вы уверены?
– Совершенно уверен. Я проверил в реестре нашего архива, и там действительно значатся оба имени.
Будто потеряв опору под ногами, Рюмон обессиленно присел на кровать.
Некоторое время он не мог вымолвить ни слова.
– Я тоже видел их имена в реестре. Скажите, пожалуйста, нельзя ли как-нибудь устроить мне встречу с этим стариком?
Грегорио откашлялся.