Косые тени далекой земли
Шрифт:
Гильермо тихо откашлялся и проговорил:
– Ее настоящее имя не Мария.
Рюмон склонил голову:
– То есть как это? Вы хотите сказать, что «Мария», как и «Рикардо», и «Гильермо»,
– всего лишь партийная кличка, под которой ее знали в партии?
Гильермо прижал платок ко рту и еще раз прокашлялся.
– Нет, ей дали это имя, когда она приехала из Японии в Мексику. Ее покойная мать, Катано Таки, была любовницей некоего
Не поспевая за таким стремительным поворотом событий, Рюмон уже собрался прервать рассказ Гильермо и вдруг передумал: он понял, что ему уже приходилось слышать имя
«Номияма».
Гильермо тем временем продолжал:
– Когда Марии было двенадцать, про Таки и Марию узнала законная жена Номияма. Она подняла шум, и в конечном счете Таки покончила с собой, приняв яд. Мария, таким образом, осталась сиротой, и ее взяли к себе родственники в Мексике – бабушка, дедушка и дядя.
– Постойте-ка. Боюсь, я уже потерял нить. Только вот имя Номияма мне смутно знакомо. Скажите, кто он?
– Я и сам знаю о нем не много, но, по-моему, он был журналистом. И звали его на самом деле по-другому: Номияма – его фамилия до брака. Он женился на женщине из какого-то старинного рода и наследовал ее фамилию. Однако при Таки он, видимо, не любил называться своим новым именем и использовал прежнее.
Журналист… Номияма… Страшное подозрение шевельнулось в груди.
Рюмон схватил Гильермо за плечо:
– Скажите, как звали Марию на самом деле? Скажите, что это за имя на «К»?
Гильермо уже открыл рот, чтобы ответить, когда вдруг из глубин склада донесся негромкий крик.
Рюмон мгновенно пришел в себя. Куда делась Тикако? Времени прошло больше чем достаточно, чтобы вернуться с водой.
Почти сразу же послышался грохот обвалившихся книг.
Рюмон встал. Все его тело напряглось от страшного предчувствия.
Гильермо тоже приподнялся с беспокойством в глазах.
– Что там вдруг случилось? Судя по звукам, дело неладно, – сказал он.
Оставив его слова без ответа, Рюмон бросился на поиски.
Заглядывая в каждый проход между книжными полками, он быстро двигался вперед. Никого видно не было. В свете люминесцентных ламп виднелись лишь груды книг, обступавшие его со всех сторон. В глубине склада было темно, и разглядеть что-либо было невозможно.
Сам не свой от беспокойства, Рюмон позвал Тикако.
Ответа не последовало. Он позвал ее еще раз:
– Тикако? Где ты? Отвечай! Вдали раздался мужской голос:
– Я же говорил тебе: разговаривать только по-испански. Ты что, забыл?
Рюмон застыл на месте. Какое-то время он не мог поверить своим ушам.
Этот голос, вне всякого сомнения, принадлежал Маталону, который, как он полагал,
44
Стоя перед дверью сейсмологической лаборатории, Ханагата Риэ нажала на кнопку, сделав сначала два длинных, затем три коротких звонка.
Кадзама Симпэй задрал голову и, расставив указательный и средний пальцы, показал видеокамере знак победы.
Дверь автоматически раскрылась, пропуская их в темную прихожую. Поднявшись по лестнице до последнего этажа, они прошли до самого конца коридора.
В офисе антитеррористического отдела службы безопасности за письменным столом сидел в одиночестве майор Клементе и ел круассан с какой-то начинкой. Не переставая жевать, он свободной рукой показал им на стулья.
Риэ и Кадзама сели перед ним.
Клементе запихал остатки круассана в рот и методически облизал пальцы. Затем залпом осушил бокал красного вина.
Скрывая раздражение, Риэ вежливо проговорила:
– Позвольте спросить, зачем мы вам понадобились на этот раз? Я полагала, что, поскольку мы отдали вам карту тайника с золотыми слитками, наши обязательства перед вами уже выполнены.
Клементе вытер рот платком. Затем подтянул галстук кверху и поправил очки на носу.
– Я позвал вас, чтобы доложить о результатах. Если они вам, конечно, интересны.
Кадзама возбужденно заерзал на стуле и спросил:
– Так, значит, он вам все-таки пригодился, тот листок, да?
Клементе поскреб лысину:
– Я показал его одному ученому по имени Антонио Биясанте – специалисту по истории Толедо. Так вот, его ваш листок заинтересовал настолько, что он решил произвести тщательное расследование и сегодня, еще до полудня, отправился вместе со своими сотрудниками в подземелье под Алькасаром. И нашел в одном углу арабских бань – на уровне ниже юго-восточного хода – небольшое отверстие, о котором раньше не знал. На стене над отверстием был вырезан вот этот знак. Взгляните, Биясанте переслал мне его по факсу.
Клементе достал из кармана сложенный лист бумаги и развернул его на столе.
Риэ наклонилась над ним и на лице ее застыло удивление. На листе был чертеж странной формы, состоящий из трех перекрывающих друг друга треугольников.
– Но это же точь-в-точь как тот кулон, который был у Хоакина. Мне его однажды показывал Рюмон…
Клементе сложил листок и убрал его в карман.
– Я от тебя про это уже слышал и сразу сообразил, что к чему. Не иначе Хоакин, когда выбрался из подземной пещеры, решил оставить на стене рядом с выходом какую-нибудь метку, чтобы потом найти тайник с золотом, вот и нацарапал там этот рисунок. Правда, потом он тронулся умом, и, в конечном счете, метка эта ему не пригодилась.