Котятки, или как я была женой психопата
Шрифт:
Казалось, что наш 3-летний Ваня ничего не замечает. Ни настроения, ни отношения друг к другу мамы и папы, ни того разочарования, которое окутало наш большой загородный дом. А малыш все сек. И винил себя.
***
Я забыла о привычке читать книги и общаться с подругами. Я больше не носила макияж и не красила ярким ногти. Волосы больше не являлись моей гордостью, так как утратили блеск и стали тусклыми, как и глаза. Я забила на фигуру и прятала лишние килограммы в больших спортивных штанах и растянутых джемперах. А когда Артем возвращался вечером домой, я таилась в комнате в надежде, что он
В союзе с этим мужчиной я деградировала. Уровень личности демонстрирует партнер, находящийся рядом. Если человек гармоничен, спокоен внутри, уравновешен, целенаправлен, то и женщина рядом будет чувствовать силу, защиту и становиться лучше. Я же ежедневно тонула и задыхалась. Мужчина рядом душил, я же покорно соглашалась на недостаток воздуха...
Неоднократные попытки обратиться за помощью к профессиональным психологам успеха не приносили. Артем настаивал на своей безупречности и необходимости моих изменений, так как терпеть рядом с собой мое недовольное табло у него не оставалось ни сил, ни желания. Он хотел радостную и оптимистичную женщину, которая бы подчинялась его взглядам и требованиям. Между счастьем и подчинением - пропасть, поэтому вопрос становился ребром у специалистов, которые разводили руками в безуспешных попытках помочь.
Сексуальная жизнь стала мрачной и тусклой. Артем хотел всегда и в любом месте, меня же воротило. Раздражал его запах, тело отталкивало, мысль о соитии приводила в ужас. Я отдавала долг супружеству раз в месяц, а то и реже.
Я лежала бревном на спине, отворачивала голову в сторону, чтобы не видеть страсти в глазах Артема. Одежду не снимала, не хотелось оголяться. Думала только об одном: "Кончи скорее..." Я скулила под ним как собака и симулировала оргазм.
Вспомнить, когда по-честному кончала, не удавалось. Сильно радовалась, когда наступали месячные. Болезненные, долгие, но такие спасительные. Ранее ни менструация, ни боль в животе не препятствовали. Подручные средства в виде салфеток, мыла, обезбаливающего или второй пары трусов помогали выйти из положения.
Теперь же критические дни стали поводом, чтобы муж не прикасался ко мне за неделю до их начала и неделю после.
Как-то в ссоре он назвал меня фригидной. После этих слов мы оба резко замолчали. Я вышла из дома, хотя ранее он заслонял выход, пока не дослушаю до конца список моих недостатков и его святости. На улице шел ливень, я в тапочках. И мне было плевать. Промокла до нитки, тулясь к навесу над гаражом, который был слишком узок, чтобы уберечь от воды. Стояла у нашего дома, зеленый газон орошала водная стихия. Проблески солнца из-за туч намекали на непродолжительность дождя. И вскоре он таки закончился. Лицо было влажным, обувь неподходящей, желания вернуться обратно не было. Я фригидна...
Ромка подошел:
– Я не то имел в виду. Я не хотел.
– Я фригидна.
Фригидность - это не просто неспособность достичь оргазма, но и нежелание секса в принципе. Что уж тут, он был прав. Я не хотела мужа, мне была противна сама мысль о сексе с ним.
Я действительно была фригидной по отношению к когда-то желанному мужчине. К тому, от взгляда которого возбуждалась еще в коридоре. С которым занималась любовью целую ночь и утром хотела еще. В любом месте. На кровати, в кухне на столе, на пеньке в лесу, в машине, в подъезде, с "соседями" в другой комнате, в поле. Че уж там, в лифте!
После
Говорят, секс - это не главное. Соглашусь отчасти. На страсти не построишь полноценных отношений с прелестями бытовухи. Похоть не простит кисляков в глазах по утрам, отвратительного храпа мужчины рядом, несвежести во рту, недельной антиэпиляции, немытой посуды в раковине, отсутствие настроения и черных чулков при встрече, послеродовой депрессии и некрасиво нарисованной правой брови, как результат неумелости наносить макияж впопыхах, когда муж и сын собраны на выход, а ты не успела.
Нельзя быть всегда "наготове". Но если нет сексуального влечения - это показатель проблем в паре. Когда не хочется, когда противно, когда как "братик с сестричкой" в разных комнатах засыпать несколько лет. Мы с Артемом отшучивались перед друзьями, узревшими нашу "рознь", мол "не спим вместе по религиозным соображениям, соблюдаем чистоту телесной оболочки. Дом построен, дерево посажено, сын рожен - к чему еще эти плотские утехи продолжать? Не солидно для высокодуховных людей".
Отсутствие полноценного секса - звоночек, а в нашем случае звон колоколов, плачущих о непоправимом. Когда физиология кричала об окончании любви, влекущей окончание отношений и возможности поправить. Фундамента нет, инстинкта продолжения рода к конкретному мужчине, некогда любимому. Что латать и налаживать будем?
Починить то, что было поломано обоюдно, одному не под силу. Тем более, что у другого отсутствовало осознание вклада в проблему. А главное, склеить разбитую емкость можно только на основании наличия базы отношений - любви. Если любишь, пережить можно все, простить тоже.
У меня не сил, а самого желания работать над восстановлением отношений не было. Я не любила мужа... Клеить было нечего. Осознание было летучим, нечетким и страшным. Обдумывать и тем более, принимать решение была не готова.
Дискомфорт стал моей зоной комфорта. Я жила скучной, неполноценной жизнью, слушала гадости в свой адрес и боялась изменений. Ведь каждый день я имела четкий алгоритм действий: Артем возвращается домой, значит, пора прятаться. Если он входил в комнату, я выслушивала поток навоза и мы "удовлетворенные" разбредались по углам.
***
Коли нужно было переделать недоделанное, с его точки зрения, я переделывала. При чем, в любом случае, ибо пока не покорюсь, Артем не выпускал из комнаты или швырял как неваляшку по стенам. За руки хватал так, что синяки появлялись мгновенно и проходили эволюционный процесс - сначала багровый цвет, потом синий, затем зеленый и, наконец, желтый. Отвратительные живые браслеты.
Однажды толкнул и я ударилась головой о дверь. Смену цветовой гаммы синяков я не наблюдала, волосы мистическим образом оставались густыми и скрывали место, где еще долго болело.
Проще было согласиться... Важным было то, что я четко знала, последовательность собственных реакций на его закидоны. Мне было привычно в этом ужасе, который перестал восприниматься как таковой, ибо статика унижений никуда не исчезала и я стала профи на предмет реагирования. Я молчала и соглашалась, ибо не представляла, как это "когда не обижают"...