Котятки, или как я была женой психопата
Шрифт:
Такое отношение женщины к себе для Артема было в новинку, на фоне маминых претензий и вечного недовольства сыном. Мама была холодной...
В погоне за восполнением невосполнимого, Артем плевал на всех и все отвлекающее. В том числе и на семью, принимая как должное. Общался только с теми, кто мог быть полезен. Обманывал, предавал, поступал как чмо. Если кому-то хотелось иного, нежели материального и побольше, посылал в бан. "Если не со мной, тогда против меня!" - периодически напоминал тем, кто не понимал смысла общения.
Нарциссическая дихотомия "идеализация -
Друг Костя был вхожим в дом и Артему льстила его благожелательность. Тот знал английский, работал в крутейшей аудиторской компании и носил мега-брендовые шмотки и обувь. На тот момент Тема не мог позволить себе даже подошвы от Костиных тряпчаных туфлей, посему дружба была недолгой. То Костя не так посмотрел, то ответил не ожидаемое, то не успевал после работы встретиться. В общем, невозможность походить на Константина злила и заставляла искать недостатки в человеке, которые непременно находились. Через несколько лет Костя оказался самым отвратительным другом на свете и ответить на вопрос: "Почему?" я не могла.
Я поддерживала Артема. Инстинктивно. Мне казалось, что отлюблю так, как не смогла семья. Нужно только немного подстроиться, подольше слушать, лучше понимать и учитывать тяжелое детство. Моя тактика была полу-верной, но последствия безусловного принятия плачевными. Ибо имея единственного безусловно принимающего, отказаться от такого дара с небес нарциссу невозможно. Помимо этого, жалость обрекает мужчину на остановку в развитии и стремлении восполнить пустоты этики, характера, ценностей. А пока...
***
Артем сходил с ума от самого себя и приобретенной недвижимости. Я поддерживала миф о единоличных вложениях заработанных честным трудом средств. Не видела причин портить иллюзию, ведь он был моим мужчиной. Выбором. А я же не могла выбрать нечестного, непорядочного, недостойного. Убеждала себя в его хорошести, заглушая внутренний крик, что давненько уже плохо рядом с ним и на самом деле не тот, каким кажется среди друзей...
Прием гостей и демонстрация состоятельности были еженедельным. В присутствии гостей мы изображали любовь и хохотали от пуза. Смеяться мне было позволено исключительно над его самовыражением: он пел, танцевал, рассказывал стихи и безудержно шутил. Со стороны - рубаха-парень, мечта любой женщины.
Но как только кто-то смел заговорить со мной наедине или увести в сторонку посекретничать, Артем врывался в пространство и перебивал. Казалось, интерес ко мне его раздражал. Даже когда в гости приезжали его двоюродные сестры и по причине девочковатости больше тянулись ко мне, он фыркал и злостно хлопал дверью, мол "понаехали тут". Хотя сестер любил сильно.
Когда уезжал последний приглашенный, мы входили в дом и разбредались по разным комнатам. Мы не спали в одной постели, не кутались в большое одеяло и не забрасывали ноги друг на друга во сне.
После переезда, я ночевала в пустой комнате на матраце. Артем
– Что это?
– он смотрел на тарелку с квашеной капустой.
– Капуста!
– мне стало смешно.
– Ты совсем офигела?! Ты не в курсе, как подают капусту?!
– он внезапно сорвался на крик.
– Ты чего орешь?
– я остолбенела.
– Масла добавь! Лук нарежь! А потом на стол ставь, дура!
Артем встал, бросил тарелку с едой в мойку и вышел из комнаты.
Я старалась не обращать внимание на психические припадки, когда он устраивал скандалы из-за пережаренных отбивных или вымытого подоконника тряпкой с иным, по его мнению, предназначением.
Мне не удалось отследить момент, когда я смирилась с таким отношением. Было больно и обидно, но я не перечила. Отстаивать себя, не позволять обижать или швырнуть неправильно поданную тарелку с капустой можно только тогда, когда есть внутренний ресурс себя защитить.
Нутро было на ноле, сил не было. Видимо, долго я глотала твердое и успела привыкнуть. Я молча готовила новое, меняла, стирала и, в общем, делала так, как он хотел.
Артем спокойно заходил в "мои апартаменты" с матрацем на полу и ногой закрыть ноутбук, когда я смотрела кино или читала.
Казалось, его не устраивает все:
– Ты себя в зеркале давно видела?
– насмехался он.
– В смысле?
– Меня бесит эта сельская зеленая кофта! Ты где ее нашла?
– Нормальная кофта, мне в ней удобно. Я носила на работу раньше поверх батника. Ты говорил, что мне идет...
– Переоденься во что-то нормальное!
Критические замечания стали нормой моего восприятия себя. Я чувствовала себя дефективной и недостойной той жизни, которую Артем мне обеспечивает. До уровня же мужа я не дотягивала в принципе. Он купался в собственной славе и самолюбовании, я же прислуживала царским замашкам, уверяя себя в том, что так и надо.
Я не смотрела в зеркало, перестала делать глиняные маски для лица, обрезать кончики волос, которые секлись до половины головы. Он позволял скандалить при ребенке, оправдываясь тем, что может позволить себе орать на собственной кухне и другие ему не указ.
***
– Сынок, тебе бывает одиноко?
– я присела к 3-летнему крохе на кроватку. В доме не было света. Артем после очередного скандала из-за не пришитой пуговицы на рубашке, уехал. Я включила огромный дежурный фонарь, который освещал всю комнату.
– Бывает.
Я не ожидала положительного ответа и вопрос задала, чтобы продолжить игру в слова, мол "нам никогда не бывает грустно!"
– А когда?
– Когда вы с папой ссоритесь. Что я сделал неправильно?
– Ванчик привстал с кровати и посмотрел мне в глаза. Его огромные карие глазища смотрели мне прямо в душу и выедали остатки жизни, совести и веры в то, что все наладится.
– Сынок, ты запомни одну важную вещь. И я, и папа тебя очень любим. Мы ссоримся не из-за тебя. Ты замечательный и ни в чем не виноват. И делаешь все правильно.