Котятки, или как я была женой психопата
Шрифт:
Внезапно он издал какое-то звериное шипение и я вздрогнула: "Живой..." Я набрала тетю Лену. Она была женщиной быстрого реагирования, поэтому через 20 минут отец был обработан и забинтован. С тех пор я не выношу вида крови.
Спустя 13 лет счастливой семейной жизни родители развелись.
Отец ушел недалеко, к соседке тете Лиде, которая жила на 3 этажа ниже в нашем же подъезде. Невероятно, но мы ни разу не встретились в подъезде даже случайно. И он ни разу ко мне не пришел.
Я не скучала и не ждала. Мне больше не было стыдно за то, что мой отец - алкоголик.
Когда мне было 23 я случайно проезжала мимо Бабьего Яра. Мимо бабушкиного дома, где я была принцессой. Мгновенно свернула направо и припарковалась. Подъезд был неудобным, дорожки узенькими. Двор опустел. Куда-то исчезли турники, горки заржавели.
Единственное, что напоминало о детстве - зеленые низкие лавочки у каждого подъезда, которые по счастливой случайности до сих пор хранили цвет. Я села на такую у подъезда, где прошло мое детство. Закурила. Заплакала.
Подняв голову, увидела знакомый балкон, утепленный не стеклом, а пленкой. Последняя поделка дедушки Ивана. На нем извивались мужские джинсы и заношенные футболки. Дверь в комнату открыта.
Рядом зашторенное кухонное окно. В детстве я выглядывала маму сквозь него. На подоконнике бабушка хранила старую совковую пудру, которую я пальцем выгребала и размазывала по стеклу.
Я забычковала третью.
– О! Привет!
– воспоминания прервал знакомый голос...
– Привет...
– Что ты тут делаешь? Почему не заходишь?
– Не знаю. Сижу.
– Я тут за чаем вышел. Потом куплю. Зайдешь?
Мы подымались по знакомой лестнице, вошли в нетронутую ремонтом деревянную бордовую дверь. Пахло какой-то гарью. Я не разулась, вошла в комнату прямо с сумкой. Словно на вокзал.
Интерьер комнаты не изменился. Старый сервант, дедушкин бордовый диван, полированный коричневый стол.
Я вошла в спальню, на окне бабушкины столетники. Маленькой, я обрывала листочки и смотрела как вытекает сок. Снимала кожуру с растения и размазывала "сочную внутренность" по полу. Бабушка Катя не ругалась: "Ничего, он еще вырастет".
Господи, они таки выросли. В горшочках, колючие как ежики, напоминали мне время, когда я портила живое и мне ничего за это не было.
– Кофе будешь? У меня нет чая, - нервно спросил отец.
– Буду.
– У тебя есть сигареты?
– Бери, - он вынул из пачки мои слимс, руки дрожали, а пальцы были белыми.
– Ты такая худая!
– Да.
– Как ты живешь?
– Хорошо.
– Замуж вышла? Сколько тебе уже?
– Нет пока, но собираюсь.
– У меня диабет. Не пью поэтому. Колени сильно болят, надо уколы делать. 10 уколов - 1000 грн, откуда такие деньги?
– он хлебал кофе как в последний раз и докуривал мою пачку сигарет.
– Давай я в магазин схожу, еду куплю?
– Лучше сигареты еще.
Магазин был за углом. Раньше там хлеб продавали, теперь продуктовый. Я купила ветчины, сыра, хлеба и чай черный. Несколько пачек Lucky Strike, других не было.
– Я хочу спросить...
– ?
– Почему ты меня не искал?
– Ой...
– отмахнулся он, но точно
– Почему ты меня не искал???
– Понимаешь, жизнь так закрутилась... То да се. Мама не разрешала приходить, у меня другая семья появилась.
Я осмотрелась на эту жизнь. Ободранные обои, бабушкина мебель, пыль на книжных полках. Седой мужчина, неопрятный, с мешками под глазами. Сделал ребенка, а потом нырнул в круговорот яркой жизни и забыл...
Я вышла. Спускаясь по лестнице, плакала. Открыв парадную дверь, вычеркнула этот разговор из памяти. Щеки были сухими.
***
Папой я называла совершенно другого мужчину. Огромный, спортивный, с пролысинами на голове и пухлыми губами.
Осознание того, что этот мужчина теперь папа пришло неожиданно. Однажды я проснулась, вышла из комнаты и увидела раздетого до пояса человека с волосатой грудью. Он вежливо поздоровался, продолжая смотреть телевизор.
Мамы дома не было. Что вообще происходит? Мы встречались раньше, но знала я его как маминого водителя. Она работала поваром в одной престижной организации и для продовольственных покупок ей ежедневно выделяли шофера, одним из которых был Игорь. Сегодня же утром этот юнец, младше мамы на 6 лет, сидел в моей квартире на моем диване и щелкал пультом каналы. Поразительно.
– Мама, кто это?
– вопрошала я по возвращению матери.
– Как кто? Игорь, - мама пыталась скрыть смущение и не знала как объяснить 13-летней девочке, что влюбилась.
– А почему он ночует у нас?
– Так удобнее, - аргументы мамы были нелепыми.
– А когда он уедет к себе?
– не унималась я.
– Есть будешь?
Я возненавидела Игоря с первого дня. Я искренне не понимала, почему мама перестала спать со мной и променяла меня на какого-то мужика.
Мама же, изголодавшаяся по мужскому теплу и человеческому антиалкогольному отношению, забила на меня в принципе. Мы мало разговаривали, я проводила время в одиночестве.
– Ты поела?
– мама забирает тарелку с остатками пюре и куриными костями.
– Да.
– То что сидишь? Поела - иди к себе!
– недовольно фыркнула мать, желая уедениться на кухне с Игорем.
Я вышла. Стою в коридоре и подслушиваю:
– Зачем ты так?
– Что такое? Поела - пусть идет и учит уроки!
– дерзит мама.
– Никогда так не делай. Это обидно.
На следующий день я поставила на прикроватной тумбочке фотографию мамы с сотрудником, чтобы вызвать ревность Игоря.
Я вела себя как истеричная дурочка, заслуживающая ремня. Я демонстративно игнорировала попытки Игоря вступить в диалог, выбрасывала его вещи из окна. Более того, кричала в лицо "Я тебя ненавижу!" Представить трудно, что творилось в его душе.
– Я так не могу!
– говорил он маме в коридоре, собираясь уходить навсегда.
– Не надо, она не соображает!
– Нельзя так! Ну не вышло, ну бывает. Я не буду делать ей больно, - я слышу всхлипывания.
– Что ты делаешь? Зачем ты так?
– мама прибежала из коридора.