Ковчег для Кареглазки
Шрифт:
— Поглядишь на мегаполис, — подколола меня Лена — она была в хорошем настроении.
— Как они там помещаются? — удивилась Афродита.
— Дома построили, теплотрассу и воду провели. Было нелегко, и все же смогли принять больше людей. Это же сейчас, фактически, столица, — ответила ученая.
Что-то она слишком любезничает с вертихвосткой. Она, конечно, стала добрее и со мной — но я-то заслуживаю этого. А сектантка была опасна, и мотивы ее были неизвестны. «Завтра полетим, завтра полетим» — слышал я постоянно от Лены, а сам думал — сначала надо ночь пережить.
Кареглазка вкратце объяснила,
Люди могли получить иммунитет либо же… вариантов было много. Я, кстати, сомневался, что вакцина спасет человечество — вот, если бы она появилась 5 лет назад… а сейчас наибольшую опасность представляло даже не заражение, а нападения краклов — а их, по моим представлениям, бродило по миру несколько миллиардов. Но Лена была рада, она была уверена в благоприятном исходе — тем более, что покойный деверь считал так же.
Они с сектанткой болтали, а я ушел прогуляться. Мы остановились заночевать в Замке Спящей красавицы — в декоративном сооружении, которое было частью парка развлечений у реки. Много камня, крепкие дубовые ворота, узкие окна-бойницы, а внутри — целые королевские апартаменты, очевидно, сдаваемые на ночь местным престарелым олигархам и их костлявым любовницам ссыкухам.
Исследовав окрестности, я притащил девчатам разные шмотки из ближайшего одежного магазина, колготки, белье и косметику. А после того, как я вскипятил на дровах несколько ведер речной воды, мы приняли импровизированный душ, и свежее белье оказалось очень кстати.
Кареглазка с возбужденными глазами схватила косметику, а за ней — и Милана. Афродита выглядела равнодушной — но я заметил блеск и в ее глазах.
— Что происходит? Зачем ты это принес? — подозрительно спросила Лена.
— Порадовать вас, — ответил я, как ни в чем не бывало. — Сегодня, можно сказать, праздник. Во-первых, мы не умерли и все целы-здоровы. А во-вторых, мы нашли Ковчег.
Она заулыбалась, хотя сразу же подавила улыбку.
— Спасибо, конечно. Но расслабляться рано. И учти — я тебя не простила. И не прощу. Ты понял? — ученая нахмурилась, но больше для того, чтоб я понял серьезность сказанного.
Я лишь кивнул, улыбнувшись максимально открыто, как мог — показав все зубы и сделав у глаз счастливые морщинки. У меня возникла еще одна идея. Если бы получилось, было бы великолепно, тем более, что Кареглазка уже накрасилась и нарядилась в юбочку с кофточкой, соскучившись по прошлой жизни.
Я вернулся через пару часов, и она сердилась.
— Ты где был? Спать пора, и закрыться. А если бы ты попался морфам?!
— Я кое-что нашел. Тебе нужно это увидеть, — сказал я.
— Нельзя выходить по ночам! Ты самоубийца?! — возмутилась она.
Я настаивал, а она — отказывалась,
— Милана остается с Цербером, — уговаривал я. — А Дита заперта, — и показал ключ от двери. — Я же не дурак. И не самоубийца, — я улыбнулся. — Пойдем, это ненадолго. Только я завяжу тебе глаза.
— ЧТО?!
— Так надо, поверь.
Кареглазка наотрез отказывалась, но я все же уговорил ее, пообещав исчезнуть из ее жизни, как только мы окажемся в Колониях. А завязав ее глаза красным шарфиком, который нашелся в принесенных вещах, я сделал полдела. Если вы помните старый фильм про садомазохистов, то поймете — если завязать девушке глаза, можно сделать с ней что угодно. Рефлексы, как у курей.
Я провел Лену за руку по коридорам замка, мимо огромных рыцарей в чугунных доспехах и через дверные проемы с ветвистыми оленьими рогами сверху. Снаружи она споткнулась, и я едва ее удержал, прижав за талию.
— Хватит! — она хотела снять шарф, но я придержал ее руку.
Мы зашли за угол. Раздался щелчок, и жужжание заполнило воздух. Девушка испуганно шарахнулась — звук напоминал стрекотание.
— Нет, нет, стой! — попросил я. — А вот теперь можешь открыть глаза.
Она сняла повязку и остолбенела.
Парк развлечений сиял и сверкал, переливаясь разноцветными лампами — словно звезды стали ближе. Карусели и качели, колесо обозрения и американские горки, высотные башни свободного падения, батуты и детская железная дорога, а среди аттракционов — цветастые зонты пустых киосков. Кареглазка заворожено застыла, как вдруг фонтаны взорвались серебристыми струями — она ахнула, и наши ладони соединились. Заиграла музыка — не на полную громкость, но все же…
— Ты больной! А морфы? — она потрясенно выдохнула, а ее глаза горели.
— Ну как? Развлечемся? — я игриво прищурился. — Только мы, как золушки — у нас мало времени.
Вскоре она поняла, что я имел в виду. Я надыбал генераторы и запас топлива, с помощью чего восстановил электроснабжение парка. Но — не всего и временно — для полного энергообеспечения тут бы понадобилась Воронежская АЭС.
Под гротескными вратами в форме радуги нас ожидал столик с шампанским. Радуясь как дети, мы быстро одолели бутылку и заели ее шоколадными батончиками. Охмелев и забыв о пугающем мире, мы катались на автодроме на машинках, сталкиваясь и хохоча, как дебилы. Затем мы проехались на локомотиве по железной дороге — на безумной скорости, как для этого аттракциона, просто я снял ограничения скоростного режима. И все это время мои руки и тело все ближе прижимались к Лене, иногда она возмущенно отталкивала меня, хотя все чаще просто не реагировала — даже сама иногда в эмоциях хватая меня за руки.
На башни свободного падения она отказалась идти — вдруг свет погаснет или что-то сломается. И тогда мы пошли на карусель. Я немного отстал, сначала, чтоб открыть еще одну бутылку шампанского, а затем — чтоб полюбоваться ее бедрами — как бы хорошо они смотрелись на Спермоферме… и вспоминал каждый миг, когда удалось подсмотреть Кареглазке под юбку — там, между ножек в темных колготках белели новенькие свежие трусики и сводили меня с ума. Господи! Кажется, я хочу от нее детей… но это не точно.