Ковчег для Кареглазки
Шрифт:
На карусели я оседлал вертолет, а Лена взобрались на соседнюю лошадку, а вокруг нас в унисон завертелись слон, зебра, лебедь и самосвал. Минут пять мы катались, иногда закрывая глаза и вспоминая давно забытое — детство, родителей, школу, друзей, каждый — что-то свое. А затем все остановилось, свет погас, и мы погрузились в кромешную тьму.
— Пришел электрик и перерезал провода, — повторил я шутку, многократно озвученную в таких ситуациях отцом еще тогда, когда он был жив, а о Вспышке слыхом не слыхали.
— Где ты? — голос Кареглазки прозвучал несколько испуганно.
— Рядом! —
— Прекрати! Что ты делаешь? — возмутилась она, но ее сопротивление было неуверенным.
Я приобнял ее, притянул за голову и поцеловал. Она уклонилась и засмеялась.
— Опять ты за свое?!
Но я был настойчив. Губы проникли к ее шее и впились в нежную кожу так внезапно, что она застонала. Она пробовала вырваться, хотя уже «плыла». Я продолжал с еще большим рвением, кусая холку и уши, а руки платонически поглаживали талию и спину, опасаясь фальстарта… и в это время я шептал…
Любовь моя, которую не ждешь.
Любовь твоя — в которую не верю.
А может, мысленно, сама себе ты врешь.
А может, я тобой от скуки сердце грею?
Наверно, да, я знаю — ерунда,
Любовь, которую я нежно так лелею.
Все так нечестно, все только игра,
А разлюбить тебя я не могу — не смею…
— Я не помню такого в твоей тетради, — удивилась Кареглазка. — Или это не твое?
— Мое. Но его нет в тетради. Я написал это для тебя, — слукавил я.
Это стихотворение было написано давно, и я знал его наизусть — просто не записывал. Я тогда был влюблен в Нику. Но Лене знать об этом не обязательно, мое мнение — я написал, я и посвящаю, кому хочу.
— Я тебя не простила. И не прощу. ДА Я ТЕБЯ ПРОСТО НЕНАВИЖУ! — сообщила ученая, словно оправдываясь за невольную слабость.
Воля к сопротивлению была сломлена. Алкоголь, усталость и стресс последних дней, Ковчег и сотворенный мной праздник повлияли на произошедшее. Как и стих — всем девушкам нравится, когда им пишут стихи. Главное теперь — не спугнуть удачу. Возможно, Лена посчитала не важным, что я — подлец и негодяй… она ведь не замуж собралась!
И в этот раз, когда мои губы снова приблизились к ее губам, она меня не отвергла. Я почувствовал, что готов, и даже больше — могу опростоволоситься как подросток-девственник, и она это тоже почувствовала. Кареглазка спустила колготы с бельем и оказалась сверху, обхватив мою шею руками.
Неожиданно карусель снова включилась, медленно, рывками прокатив нас пару кругов — как раз столько, чтоб мы успели закончить.
Странно: несмотря на самоубийственное светозвуковое шоу, ни один трескун так и не заявился.
****
Утром Милана обнаружила под подушкой свою свинку Пепу и коробку с монпансье. Она безумно обрадовалась и подскочила ко мне, быстро спрятав улыбку — она же серьезный умный ребенок у такой же матери.
— Ггиша, это ты положил мне подагок под подушку? — серьезным тоном
— Нет, конечно, — ответил я максимально сухо. — Зачем это мне? Брать что-то вкусное и класть тебе под подушку?! Я же не дурак.
****
Гермес-Афродита понимал, что пора расстаться с прелюбодейским мезальянсом. Ученая с выродком нашли Ковчег, а больше его ничего не интересовало. В Колонии он не собирался.
На рассвете случилась менструация… вернее, он сначала так подумал, ведь ничем другим это не могло быть. Ничего не болело, и было много крови из вагины, хотя логики в этом и не было — он не способен к деторождению. И действительно, присмотревшись, он понял — кровь была смешана с гноем. Это было продолжение и усиление того процесса разложения, который продолжал поражать его. Уродство, которое убивало. Если он не прекратит это.
В аэропорт они выехали рано утром.
— Я так и не дозвонилась диспетчеру. Не пойму, что у них там происходит, — сказала Крылова с заднего сидения, где она разместилась вместе с дочерью и собакой. — Придется лететь самим. Посмотрим, возможно, мы полетим на чем-то другом, более подходящем для столь длинного и экстремального полета, — добавила она, имея в виду необходимость преодолеть несколько тысяч километров, еще и в ледяной атмосфере Полярного круга.
Ученая избегала оставлять дочку с Афродитой, что синдик полностью одобрял — при достижении целей его не останавливали такие сентиментальные вещи, как дети. Главное — Цербер сзади. Самое ценное существо на свете. Станок Саморожденного.
Я смогу победить свое уродство, избавлюсь от гниения… стану совершенным… с придыханием подумал он. Я войду в историю, переродившись богом… и новая цель пульсировала в голове, не давая расслабиться. Спасибо отцу за правильную школу.
От него не укрылось, что Крылова стала мягче с выродком, разговорчивее, из голоса девушки исчезли нотки обиды. Наоборот, теперь мамашка с Менаевым периодически встречались глазами в зеркале заднего вида. Наступил тот миг, когда требовалось ударить.
— Я вижу, вы помирились, — скучным голосом подметила брюнетка. — Очевидно, что даже полюбили друг друга, — в слове «полюбили», произнесенном с явным сарказмом, был завуалирован намек на секс.
Ученая покраснела, а Менаев раздраженно вспыхнул.
— Иди нафиг! Это не твое дело!
Девочка сзади рассмеялась, увидев в зеркале улыбку Афродиты.
— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — нараспев заголосила она.
— Мила, хватит! — урезонила ее Крылова.
— А ты рассказал Елене Ивановне, как погиб Мчатрян? — спросила Дита у выродка. — Да что там Мчатрян — ты же собственную маму оставил за дверью.
Гриша побагровел, его ноздри раздулись, как кузнечные меха.
— Он же не только маму оставил умирать. Елена Ивановна, в шкафу у твоего избранника много скелетов. Побольше, чем у кого-либо, — сектантка и не думала затыкаться, наоборот. — Я не думаю, что ты достойна такого. К тому же, у тебя маленький ребенок, дочь. Ты же знаешь, как тяжело девочкам с отчимами, да еще и с таким аморальным отребьем?