Ковыль-трава на Куликовом поле

Хотинский Никита Александрович

князь Федор Романович Белозерский**

князь Иван, ого сын **

князь Федор Семенович Белозерский

князь Иван Михайлович

князь Мстислав, его брат

князь Дмитрий Монастырев

воевода Микула Васильевич **

воевода Тимофей Васильевич (Волуевич) **

Семен Михайлович **

Михаиле Иванов, сын Окинфовича **

воевода Андрей Саркизович

воевода Михаил Бренко **

Иван Александрович

Андрей Шуба

воевода Лев Иванович **

Семен Мелик **

Тарас Шатнев

Дмитрий Мининич *

инок Александр Пересвет

Григорий Капустин

и другие; их так много, что никто не перечтет, так как «число их выше моего разумения», — говорит автор «Сказания».

Раненые в тот же день — 9 сентября — были отправлены домой на телегах [174] .

Два дня еще стоял Дмитрий Иванович «на костях» — на поле брани, усеянном трупами, хоронил погибших. Затем, «мало отступя», стоял еще четыре дня, считая оставшихся в живых и деля добычу, взятую в татарском стане.

174

Там же.

Трудно установить, где точно первоначально располагался на Куликовом поле Великий князь после сражения и куда переместился он в дальнейшем. Можно предположить, что русские войска после битвы отошли ближе к Дону и Непрядве. Название реки Нспрядвы все чаще упоминается в конце рассказов о Куликовской битве. Есть указание, что тела погибших воинов были свезены на берег Дона, где они лежали, как «сенные стога».

И восемь дней жизнь и смерть делили, Считая страшный итог, А горы тел, свозимых к Дону, Росли, как сенной стог. И не было сил схоронить всех по чести. Нет сил разделить тела, И часто друга с недругом сцепленных Земля как единое приняла.

Реальность захоронения части павших героев сражения не подлежит сомнению.

При захоронении воинов Великий князь со всем воинством громким голосом провозгласили «им вечную память с плачем и со слезами многими». Склонив голову перед свежими могилами воинов, Дмитрий Иванович сказал вещие слова: «Да будет вечная память всем вам, братья и друзья, православные христиане, пострадавшие за православную веру и за все христианство между Доном и Мечей. Это место суждено вам богом! Простите меня и благословите в этом веке и в будущем и помолитесь за нас, ибо вы увенчаны нетленными венцами от Христа бога» [175] .

175

Сказания и повести… С. 194.

Несмотря на все эти и другие ясные свидетельства, могилы русских воинов на Куликовом поле до сих пор не обнаружены. Эти поиски могут осложниться следующими обстоятельствами. Надо учитывать, что значительная часть оставшихся в живых русских воинов была ранена, и пришлось в первую очередь заботиться об их спасении. В такой драматической обстановке трудно было осуществить захоронение в одной огромной могиле (которую пытались найти на Поле) многих тысяч павших бойцов. Ведь для их перевозки с Поля потребовались бы колоссальные физические усилия и несметное количество обозных телег, большинство которых должно было сразу после битвы отправиться домой с ранеными.

Кроме того, письменные источники ясно сообщают, что схоронили, «сколько смогли и успели — о прочих же бог весть». Дмитрий Иванович призывал каждого схоронить лишь близких. И дальше прямо говорится, что многие павшие воины остались непогребенными, и этим был взят «грех на душу», который искупается лишь победой над Ордой [176] .

Следует отметить, что до сих пор серьезных поисков могил русских воинов на Куликовом поле не проводилось. Перед 600-летним юбилеем археологи в спешке — в течение десяти дней — провели раскопки в районе церкви Рождества Богородицы и поспешили объявить это место неперспективным. Был раскопан курган на Смолке и еще некоторые выборочные участки Куликова поля, но эти поиски оказались безуспешными. Необходимо провести планомерные и основательные археологические раскопки.

176

Там же. С. 69.

В

частности, надо обратить внимание на так называемый «Полибинский могильник», расположенный у юго-восточной окраины Куликова поля, недалеко от села Полибино. Здесь среди ровных сельскохозяйственных полей четко видны два оконтуренных невысоким валом и примыкающих друг к другу квадрата. В этом месте в юбилейные дни Куликовской битвы проходили торжественные поминальные молебны.

И наконец, если предположить, что могил было много и они были рассеяны по Полю, то останки воинов могли не сохраниться, если могилы не были достаточно глубокими. Грунт во многих местах Куликова поля довольно плотный, и у ослабевших воинов вряд ли были силы копать его на необходимую глубину. По-видимому, во многих случаях тела погибших предавались земле символически — покрывались небольшим ее слоем. Если это так, то останки должны были истлеть и не сохраниться до наших дней. Дальнейшие поиски позволят подтвердить или опровергнуть эти догадки. Во всяком случае надо иметь в виду, что еще более 150 лет назад С. Д. Нечаев справедливо заметил, что «князья и простые воины не могли здесь долго оставаться, чтобы ознаменовать место погребения значительными насыпями» [177] .

177

Нечаев С. Отечественные известия // Московский телеграф. Ч. I. 1825. № 4. С. 380.

Восемь дней стоял Дмитрий Иванович «на костях» на поле Куликовом. Пришло время возвращаться домой, в родные города и села, защищенные от нашествия Мамая. И сказал Великий князь: «Поедем братья в свою землю Залесскую, к славному граду Москве, вернемся в свои вотчины и дедины: честь мы себе добыли и славного имени [178] .

Почему, отправляясь домой, Дмитрий Иванович говорил о «Залесской земле»? Ведь Москва в ту пору находилась в лесном краю. Дело в том, что «Залесской землей» называлось Владимирское ополье — обширный, малооблесенный край с плодородными черноземновидными почвами, образующимися обычно в степных условиях. Эти места, как уже отмечалось, были издавна заселены русскими земледельцами. Здесь в XII веке образовалось самое богатое и мощное княжество Северо-Восточной Руси — Владимиро-Суздальское. Тот, кто владел престолом во Владимире, считался Великим князем всей Северо-Восточной Руси.

178

Сказания и повести… С. 172.

После нашествия Батыя между русскими князьями шла постоянная междоусобная борьба за получение права на княжение во Владимиро-Суздальской земле. В эпоху Куликовской битвы этим правом владел Дмитрий Иванович. Несмотря на перемещение центра политической и общественной жизни в Москву, он продолжал рассматривать Владимиро-Суздальскую землю как главную «вотчину и дедину» Северо-Восточной Руси.

Радость и плач великие

ойска переправились через Дон и пошли по рязанской земле, где в страхе метался Олег Рязанский, ожидавший великую кару за свою измену. В конце концов он бежал к своему незадачливому союзнику Ягайле, на границу Литвы, и там стал ожидать дальнейших событий. Но Дмитрий Иванович был настроен миролюбиво: он не стал «воевать» рязанскую землю, и так достаточно истерзанную бесконечными набегами Орды. Встретив посольство рязанских бояр, Великий князь отпустил их с миром и прикачал своим воинам не делать никакого зла в этом княжестве. Однако, истины ради, приходится сказать, что отдельные группы рязанцев нападали на обескровленное русское войско.