Красивый, богатый, свободный…
Шрифт:
Таш старалась сдержать сарказм. Атмосфера и так была достаточно напряженной.
– Нет, вовсе нет.
Лора мотнула головой.
– Могу себе представить. Эрик был трудным молодым человеком. Не думаю, что он стал лучше с возрастом.
Новый вопрос сорвался у Таш с языка:
– Почему вы дружили с ним?
Казалось, это разозлило и ее тоже. Но она сдвинулась в сторону и прислонилась к кухонной стойке.
– Эрик просто всегда был там. У нас в первый же день знакомства с университетом сложилась
Или, может быть, понимал. Слишком хорошо.
– Он вам не нравился?
– Я не доверяла ему. Никто не доверял.
Справедливо, как оказалось. Вступление слишком хорошее, чтобы его упустить.
– Почему же моя мама вышла за него замуж?
Возможно, в Лоре сработал материнский инстинкт не отпускать ребенка другой женщины без ответа на что-то очень фундаментальное. Или она говорила себе это так долго. Ужас мелькнул на лице, прежде чем она ответила.
– Он попросил. Да и она хотела самоутвердиться.
Было бы легче представить последнее.
– Не могу поверить, что она вышла замуж за кого-то просто потому, что он предложил.
Лицо Лоры сморщилось.
– Она плыла по течению. А он был свободен и нетерпелив. Твоей матери не нравилось находиться не в центре внимания.
Таш прикусила язык. Она пришла сюда не бесцельно, и в ее планы не входило рассердить мать Эйдена. Кроме того, в очередной раз слова Лоры были смешаны не с мстительностью, а с горечью.
– Вы знаете, почему он был таким? Эрик Синклер?
Впервые глаза Лоры, казалось, смягчились.
– Он из неблагополучной семьи. Не очень богатой, если мне не изменяет память.
Таш тоже из не очень благополучной семьи, но она надеялась, что нисколько на него не похожа.
– И он всецело любил твою мать. Ему всегда нравилось все блестящее.
– Он не мог ее любить. Посмотрите, как он к ней относился.
Таш подумала, знает ли Лора о наказании, отмеренном ее матери, прежде чем та нашла в себе силы уйти от него.
– Тебя там не было, Наташа. Ты никогда не видела, как он ее обожал, паря как пчела над маргариткой. Но она никогда с ним даже не здоровалась. – Жесткий блеск ее глаз вернулся. – До тех пор пока…
– До тех пор пока Натаниэль не ушел от нее. Из-за вас.
– Значит, он должен был быть самым счастливым человеком на планете. Не так ли?
Что-то здесь не так.
– Ты не представляешь, каково это, – процедила Лора сквозь зубы, – быть запасным вариантом для человека, которого любишь.
«Или, подобно Лоре, осознавать
– Напоминаниями тебе колют в лицо каждый день, – продолжала Лора, развивая тему. – Даже когда молчат. Иметь собственного ребенка, названного в честь другого мужчины.
Спина Таш покрылась испариной.
– Я названа в честь Натаниэля?
Голубые глаза, так похожие на глаза Эйдена, однако совсем другие, ожесточились еще больше.
– Он всегда верил, что это так.
Он? Кто? Эрик? Натаниэль?
Таш попыталась представить себе жизнь с Эйденом, в то время как он был бы тайно влюблен в другую. А потом попыталась представить, что это не было секретом. Как это разъедает с течением времени. Внезапное понимание не добавило ей любви к отцу, зато объяснило то, как он скатывался в антипатию.
– Но мама всегда была очень осторожной, чтобы не растравлять былую рану, – защищалась Таш. – Она даже не использовать его имя в своих дневниках.
– Бесконечно хуже! – взвизгнула Лора. – Равносильно тому, как если бы его имя было еще ближе к сердцу. Или могло дать хоть малейшую возможность забыть о том, что было, но прошло.
О-о, они здесь определенно говорят закодированно. Таш впитывала слова Лоры.
– Да, понимаю. Должно быть, это было нелегко.
– Не нуждаюсь в снисхождении. До тех пор пока ты этого не переживешь, не сможешь понять.
Таш пристально посмотрела на женщину, лицо ее было изъедено пожизненной печалью, и прошептала:
– Вы по-прежнему любите Натаниэля. Даже сейчас?
Ярость наполнила ее глаза.
– Я умру, любя этого человека.
Так же как ее мать.
– Вот почему вы не любите меня!
– У меня нет на твой счет никакого чувства, – солгала Лора. – Твоя мать и ее потомство не имеют для меня никакого значения.
Таш наклонилась к ней.
– Вы же были подругами, – настаивала она, лицо Лоры сморщилось. – Ее дневники полны описаний того, как весело вы проводили время вместе, прежде чем все пошло не так. Что же случилось?
– Случился мой отец, – сказал низкий голос из-за ее спины. – Разве не мужчина всегда в корне каждого женского несчастья?
– Дорогой… – Выражение лица Лоры и ее поведение изменились, когда она увидела сына. Даже язык тела стал почему-то более хрупким. Уязвимым.
Гадюка.
– Что ты здесь делаешь? – проворковала она.
Эйден бросил на нее разочарованный, пустой взгляд.
– Ты нажала тревожную кнопку. Мы говорили по телефону несколько минут назад. Я приехал, думая, что возникла чрезвычайная ситуация.