Красная Борода

Ямамото Сюгоро

Мотои улыбнулся.

— Ну да ладно, все это в прошлом. И к тому же, — во взгляде О-Сай появилось заискивающее выражение, — своим поведением вы доказали свою правоту: ведь и после того, как я вышла замуж и уехала в Фусу, вы ни на ком не женились! Когда я узнала об этом, я так обрадовалась, даже плакала от счастья. — О-Сай поспешно вытерла глаза.

Да, у Мотои было чувство собственного достоинства. Он не выставлял его напоказ, но свято хранил все эти годы. А чего только не пришлось ему вытерпеть с тех пор, как О-Сай прогнала его: ядовитые насмешки и злословие окру­жающих, намеки и сальные шуточки по поводу его

связи с Фудзи, о которой он и слыхом не слыхивал! И только чув­ство собственного достоинства помогло ему все это перене­сти, только оно позволяло ему и теперь с неопределенной улыбкой выслушивать болтовню О-Сай, не порицая ее и не жалуясь на свою судьбу.

— Я в любую минуту готова вернуться, — тихим голосом продолжала О-Сай. — Вы ведь понимаете, о чем я гово­рю. Поверьте, у нас все будет хорошо. Мотои молча слушал.

— Обязательно все наладится! — В голосе О-Сай про­звучала уверенность. — Я сразу же приду, как только вы позовете. Надеюсь, вы понимаете меня, понимаете мои чув­ства?..

Мотои улыбнулся чуть шире, медленно поднял руку и слегка пошевелил пальцами. Трудно было предположить, что означал этот жест, а может быть, он и вовсе ничего не значил.

— Можете особенно не торопиться, — спохватилась О-Сай, пытаясь сгладить свою настойчивость и нащупать правильную линию поведения. — Я, собственно, не спешу и вас торопить не намерена. Понимаете?

Мотои молчал.

— Заходите в гости, — прощаясь, сказала О-Сай, — я научилась так рис готовить — пальчики оближешь. С реп­чатым луком и говяжьим жиром. А как попробуешь — не поверишь даже, что только лук да жир там. Приходите почаще. Буду вас ждать.

Улыбка Мотои стала еще шире, но он и на этот раз ничего не ответил.

— Бревно бесчувственное, — прошипела О-Сай, выйдя на улицу. — Грязный волосатый краб, я тебе еще это припо­мню.

Когда О-Сай ушла, Мотои медленно вернулся в комнату, уселся, скрестив ноги, перед шахматной доской и, глубоко вздохнув, уставился на фигуры.

— Значит, ты так пошел, — пробормотал он, — решил меня обыграть. Не выйдет! Ну-ка, а как ты на это отве­тишь? Что, не нравится?

Он взял двумя пальцами фигуру и припечатал ее к доске. Фигура издала холодноватый, приятный звук.

Диалог о песке

Песок не так прост, как кажется, — говорит Томи.

— А что же в нем такого особенного? — спрашивает Кура.

Разговор происходил майским вечером на море, куда друзья пришли «топтать» рыбу. В полнолуние, когда отлив бывает особенно сильным, море близ Уракасу мелеет и чуть ли не на целое ри обнажается дно. Кое-где в выемках остается вода — сантиметров на десять-пятнадцать выше лодыжки. В такие ночи опытные рыбаки отправляются на море «топтать» рыбу. Способ этот несложен: идешь по освещенной лунным светом воде, находишь подходящее, на твой взгляд, место, останавливаешься и поднимаешься на носки. Под ступней образуется тень, куда и устремляется рыба, спасаясь от яркого света луны. Тогда, выбрав подхо­дящий момент, быстро опускаешься на пятки и прижи­маешь рыбу ко дну. Остается только проткнуть ее заранее приготовленной длинной спицей — и добыча у тебя в руках. Автор и сам пытался таким способом ловить рыбу — она действительно подплывала под ступню. Рыбаки обычно

«топтали» камбалу и терпуга, а в летнюю пору — крабов. Правда, при ловле краба нужна особая сноровка.

— Вот он, песок! — Томи ловко протыкает спицей при­жатую ко дну рыбу и, сбросив ее в проволочную корзинку, разминает на ладони прихваченные вместе с рыбой песчин­ки. — Поглядишь на него — песок и песок! Ничего в нем нет особенного. Ведь так?

— Угу, — бормочет Кура, вглядываясь в воду. Полная, яркая луна, какой она бывает в семнадцатую ночь месяца, висит прямо над головой. Над водой подни­мается едва заметная кисея тумана, и лунный свет, проходя через нее, освещает все вокруг бледным, призрачным сиянием. Издали доносятся тихие голоса: должно быть, и другие рыбаки пришли в этот вечер на море «топтать» рыбу.

— А знаешь ли ты... — говорит Томи, тихо переступая по воде и продолжая разглядывать оставшиеся на ладони песчинки. — Знаешь ли ты, что вот этот самый песок — живой?

Кура подозрительно поглядел на друга. Краснощекий, с мужественным лицом и тяжелым подбородком, Кура обычно никогда не противоречил ему, но сейчас у него воз­никло сомнение в истинности того, что говорил Томи.

— Ну, это ты загнул, — бормочет он, не отрывая глаз от воды.

— Все так считают, и никто мне не верит, — возму­щается Томи, становясь на носки. — Все говорят: песок — он песок и есть. Но это не так. Он живой! И, как все живое, песок растет.

Кура намеревается возразить, но в этот момент под его ступню подплывает рыба. Он ловко прижимает ее ко дну и прокалывает спицей. Попалась камбала сантиметров двад­цать длиной.

— Говоришь, песок растет? — спрашивает он, кидая камбалу в проволочную корзину.

— Ага, — подтверждает Томи. — Но это еще не все: песок растет и постепенно поднимается вверх по реке. Вот что удивительно!

Кура задумчиво чешет средним пальцем правой руки затылок.

— Здесь, на Нэтогаве, это не так заметно, а вот на дру­гих реках сразу бросается в глаза. Сам небось знаешь, что ближе к морю песок мелкий. А если подниматься вверх по течению, песок превращается в гальку, а дальше — в боль­шие камни и даже в скалы.

— Угу, — задумчиво произносит Кура, — похоже, так оно и есть.

— И ведь никто не обращает на это внимания, — гово­рит Томи.

— Но как же он умудряется подниматься вверх по ре­ке? — спрашивает Кура.

— Я своими глазами, вот этими глазами видел, — настаивает Томи, вкладывая в эти слова одновременно рас­судительность и страстность ученого-исследователя. — Если подняться к верховью реки, там прямо в воде лежат здоровенные камни. А раньше они были много ниже по течению. Представь себе: сегодня камень был вот здесь...

— Угу, — бормочет Кура, глядя на палец Томи, указы­вающий на водную гладь.

— ...а спустя несколько дней поднимается вон туда. — После короткого раздумья Томи указывает рукой на место ближе к берегу. — За два-три дня камень передвигается метров на пять, а то и на все десять.

— Как же он поднимается вверх по течению? — удив­ленно спрашивает Кура.

— Вот и я этого раньше не знал, — говорит Томи и с самодовольной улыбкой, словно игрок, припрятавший козырную карту, продолжает: — Как может песок передви­гаться, думал я, рук и ног у него нет, рыбьих плавников и хвоста тоже нет. Тогда я стал внимательно изучать его повадки.