Красная лилия

Робертс Нора

«Я достойна лучшего, — думала она, поднимая тяжелый хрустальный флакон и нанося духи с легким ароматом на шею. — Я создана для шелков и бриллиантов».

Когда приедет Реджинальд, она подуется, чуть-чуть. И расскажет ему о бриллиантовой броши, которую видела днем у ювелира. Расскажет, как будет грустить, не имея этой вещички. А грусть вредна ребенку. Разумеется, завтра брошь будет принадлежать ей.

Она хихикнула, повернулась и вдруг замерла. Прижала дрожащую руку к животу. Он двигался.

То, что было внутри ее, трепетало, потягивалось. И словно било легкими крылышками.

Зеркало отражало ее переливающееся платье,

пальцы, прижатые к слегка выдающемуся вперед животу, а она настороженно смотрела в себя, в то, что было в ней. Внутри ее.

Там было живое. Ее сын.

Ее.

Хейли отчетливо все это помнила. Помнила даже утром, когда не осталось ничего, кроме туманных обрывков сновидения.

—Это было... по-моему, это было нечто вроде призыва к жалости. Или, скорее, к сочувствию, — вслух размышляла Хейли, сидя в обеденном уголке на кухне и обнимая обеими руками кружку с кофе.

—Почему ты так решила? — Митч записывал ее рассказ на диктофон и делал пометки в блокноте. — В какой-то момент Амелия обратилась прямо к тебе?

—Нет, потому что это была не она, а я. Или мы обе... Я не то чтобы спала, я словно была там. Чувствовала, видела, думала. Амелия не просто показывала мне, она оживляла прошлое. Если вы меня понимаете.

—Ешь омлет, солнышко, — напомнил Дэвид. — Ты совсем осунулась.

Хейли послушно подцепила кусочек.

—Она была очень красивая! Совсем не такая, какой мы ее видели. Полная жизни, сногсшибательная. И столько всяких мыслей мелькало в ее... моей... не знаю, в чьей голове. Раздражение из-за изменившейся фигуры и неудобств, интриги и планы, желание побольше выудить из Реджинальда, удивление его реакцией на ее беременность, презрение к мужчинам вроде него и к их женам, зависть, жадность... Все это просто лилось потоком и повторялось, повторялось...

Хейли замолчала, вздохнула.

—Мне кажется, она уже была немного чокнутой.

—И где ты увидела призыв к сочувствию? — спросил Харпер. — Как можно жалеть такую, как она?

—В ней произошла перемена. Когда зашевелился ребенок. Я это тоже почувствовала. Ее потрясение, неожиданное осознание другой жизни в своем теле. И волна любви. В то мгновение ребенок стал ее ребенком, и она полюбила его.

Хейли перевела взгляд на Роз.

—Да, я понимаю.

—Она мне показывала, мол, я любила своего ребенка, хотела его, а мужчина из тех, кто пользуется женщинами вроде меня, забрал его. И на ней был браслет. Браслет из сердечек. Я пожалела ее. Она не была хорошим человеком и приятным не была... И, думаю, даже тогда, еще до трагических событий, была неуравновешенной. Но Амелия любила ребенка, хотела его. Я думаю, что она показала мне правду, показала потому, что я поняла бы ее лучше, чем кто-либо другой. Да, я ей сочувствую.

—Сочувствуй на здоровье, — сказал Митч, — но не теряй бдительность.

—Я понимаю... Я буду настороже. Я могу чувствовать Амелию, но не собираюсь ей доверять.

Хейли с опаской ожидала следующего столкновения, но август незаметно сменился сентябрем, а Амелия будто затаилась, и самый драматичный эпизод тех мирных дней никак не был с ней связан. Просто на полпути от питомника к няне Лили окончательно сломался древний автомобиль Хейли. Удивительно, как он вообще проскрипел столько времени. В общем, оставалось лишь смириться с

тем, что пора менять машину.

—Дело же не только в деньгах, — объясняла она Харперу, толкая прогулочную коляску с Лили по стоянке подержанных автомобилей. — Это одно из последних звеньев цепи, связывающих меня с детством. Во всяком случае, я так чувствую. Эту машину — уже не новую — купил мне отец. Я училась на ней водить.

—Она попадет в хороший дом.

—Брось, Харпер, она попадет на автомобильное кладбище, и мы оба это знаем. Бедная моя старая машинка! Но я понимаю, что должна рассуждать трезво. Я не могу возить Лили в ненадежной машине. И понимаю, как сильно мне повезет, если продавец, забравший ее на оценку, не заявит, что я еще должна ему за утилизацию.

—Просто позволь мне все с ним уладить.

—Не позволю, — Хейли остановилась у хетчбэка, потыкала ногой по шинам. — Знаешь, что я терпеть не могу? Просто ненавижу? Большинство торговцев автомобилями и автомехаников и все, кто крутится в этом деле, обращаются с женщинами, как с круглыми дурами, только потому, что у них нет некой штучки, составляющей их мужскую гордость. Как будто все знания о машинах хранятся именно в этом... предмете.

—Господи, Хейли! — Харпер не удержался от смеха, хотя и поморщился.

—Но это же правда! Итак, я провела собственное расследование. Я знаю, чего хочу и сколько придется заплатить. Если парень не пожелает иметь со мной дела, я просто куплю машину в другом месте, и пусть кусает себе локти.

Хейли подошла к седану, оперлась одной рукой на крыло, другой помахала перед лицом.

—Боже милостивый, как жарко... И изнутри, будто кровь и все другие жидкости кипят.

—Ты немного побледнела. Пойдем внутрь. Посидишь, отдышишься.

—Ничего, я в порядке. Просто не могу расслабиться. Даже когда сплю, все время настороже, как в первые недели после рождения Лили. Поэтому еле таскаю ноги и вспыльчивая, так что, если начну огрызаться, просто потерпи, ладно?

Харпер ласково погладил ее спину.

—Не тревожься из-за этого.

—Ты ведь покупал машины? — Хейли раздраженно покосилась на него. — А я нет, но это не значит, что я неотесанная деревенщина. Я покупала множество других вещей, и можешь быть уверен, я умею торговаться лучше тебя, богатенький мальчик.

Харпер ухмыльнулся.

—Я простой садовник.

—Может, ты и зарабатываешь на жизнь, копаясь в земле, но на черный день у тебя припрятано фамильное серебро. Вот! Вот что я искала! — Хейли остановилась перед надежным с виду пятидверным «Шевроле». — Вместительный, но не громоздкий... чистый... И на спидометре гораздо меньше, чем у моей старой машинки. И без претензий.

Хейли нахмурилась, увидев цифры на листочке за ветровым стеклом.

—Просто заставлю продавца немного сбить цену и уложусь в свой лимит. Почти.

—Только не говори ему, что...

—Харпер!

—Молчу, молчу... — он покачал головой и сунул руки в карманы.

Заодно Харпер прикусил язык, чтобы не вмешаться, когда продавец, широко улыбаясь, объявил жалкую зачетную стоимость машины Хейли.

—И это все? — Она округлила огромные голубые с фиалковым отливом глаза и захлопала ресницами. — Как я понимаю, здесь нет места сантиментам? Но, может быть — только может быть! — вы смогли бы чуточку уступить, узнав, чтоя покупаю. Вот эта такая хорошенькая! Мне нравится цвет.