Красный шатёр

Диамант Анита

Я кивнула в знак согласия, внезапно испугавшись предстоящей встречи. Что, интересно, я могу сказать брату, которого не видела целую жизнь? Я присела на корточках в ванне, куда Шери налила прохладной воды, и откинулась назад, когда она стала мыть и расчесывать мои волосы. Я чувствовала себя рабыней, которую собираются выставить напоказ перед чередой покупателей. Когда я была готова, Шери привела меня к двери в зал, где сидел Зафенат Панех-ах.

– Деннер, повитуха, просит принять ее, - сказала Шери.

Наместник встал и махнул рукой.

– Оставьте нас!
– рявкнул он.

Шери и все его стражники исчезли. Мы остались одни, неподвижные

и безмолвные. Мы просто стояли и молча смотрели друг на друга.

Хотя за минувшие годы Иосиф лишился нескольких зубов и приобрел морщины, он по-прежнему был красив и силен, он всё еще выглядел истинным сыном Рахили.

– Дина! Ну, здравствуй, Ахатти - моя маленькая сестренка, - сказал он на языке нашей юности.
– Выходит, ты сумела избежать смерти?

– Да, Иосиф, - кивнула я.
– Я жива и удивлена нашей встрече. Но я пришла к тебе лишь по одной-единственной причине, ибо желаю понять, что случилось с моим сыном.

– Твой сын знает, как погиб его отец, и он угрожал убить меня, - пояснил Иосиф.
– Ре-мосе считает, что я должен ответить за грехи своих братьев. Того, кто угрожает царскому наместнику, следует казнить. Но, поскольку он твой сын, я всего лишь вышлю его из Фив. Не бойся, твой мальчик не пострадает, - добавил Иосиф.
– Я попросил царя отправить его с миссией на север, где ему не придется никому подчиняться. Со временем Ре-мосе полюбит море - это со всеми непременно случается, и он построит для себя жизнь, приправленную соленым воздухом и соленой водой, и он уже не пожелает ничего иного. Ты должна убедить сына принять новое назначение и отказаться от планов мести, - сказал Иосиф.
– Ты должна сделать это прямо сейчас, сегодня вечером. Если Ре-мосе поднимет на меня руку, если он снова будет угрожать мне в присутствии стражи, то его уже никто не спасет.

– Сомневаюсь, что сын прислушается ко мне, - грустно произнесла я.
– Ре-мосе ненавидит меня, потому что я являюсь причиной всех его несчастий.

– Чепуха, - заявил Иосиф с той неизменной высокомерной уверенностью, которая так раздражала наших братьев.
– Мужчины в Египте почитают своих матерей.

– Ты не понимаешь, - возразила я.
– Он называл матерью свою бабушку. А я была для него всего лишь кормилицей и нянькой, не более того.

– Нет, Дина, - сказал Иосиф, - твой сын слишком сильно страдает, а потому послушается тебя. Ре-мосе должен поскорее уехать.

Я посмотрела на брата и подумала, что совершенно не знаю этого человека.

– Я сделаю, как ты велишь, господин, - произнесла я тоном примерного слуги.
– Но не проси меня, ни о чем другом. Позволь мне оставить это место, оно для меня подобно могиле. Увидеть тебя - это словно вступить в прошлое, где погребена моя печаль. И теперь из-за тебя я теряю всякую надежду на близость с сыном.

Иосиф кивнул.

– Я понимаю, Ахатти. Все будет по-твоему, за одним лишь исключением. Когда моя жена снова встанет на кирпичи, а я уже мечтаю о втором сыне, - ты должна прийти и помочь ей. Тебе не обязательно видеть меня, если только ты сама не захочешь, и тебе хорошо заплатят. Если пожелаешь, вам выделят землю, тебе и твоему плотнику.

Меня оскорбило предположение, что мы были нищими, и я объявила:

– Мой муж Бенья - один из лучших мастеров в Долине царей.

– Бенья?
– переспросил Иосиф, переменившись в лице.
– Так в детстве звали нашего брата Беньямина, последнего сына Иакова, рожденного моей матерью: Рахиль умерла, давая ему жизнь.

Раньше я ненавидел Бенью за то, что он убил ее, но теперь думаю, что отдал бы половину всего, что у меня есть, чтобы только подержать его за руку.

– У меня нет желания видеть своих родственников, - сказала я с неожиданной вспышкой гнева, которая удивила не только брата, но и меня саму.
– Я больше не принадлежу к этой семье. Если мои матери мертвы, то я сирота. Мои братья больше не существуют для меня. В детстве мы с тобой очень дружили и были близки.

Но это было в другой жизни.

В просторном зале воцарилась тишина, каждый из нас погрузился в воспоминания.

– Я сейчас пойду к сыну, - сказала я наконец.
– А потом уеду домой.

– Ступай с миром, - отозвался Иосиф.

Ре-мосе лежал ничком на кровати. Он не пошевелился, не заговорил и вообще ничем не показал, что заметил мое присутствие. Я обратилась к нему, не дожидаясь, пока сын поднимет голову.

Окна его комнаты выходили на реку, которая сверкала в лунном свете.

– Твой отец любил Великую реку, - начала я, с трудом подавляя слезы.
– И ты тоже полюбишь море. Я никогда не увижу тебя снова, Ре-мосе, у меня не будет иной возможности сказать тебе это. Послушай свою мать, которая пришла попрощаться. Я не прошу тебя простить моих братьев. Я сама тоже их не простила. И никогда не прощу. Я лишь умоляю, чтобы ты простил меня за несчастье быть их сестрой. Прости меня за то, что я никогда не говорила с тобой о твоем отце. Так приказала твоя бабушка, она считала, что это единственный способ защитить тебя от ужасной правды. Ре-нефер понимала, что прошлое может угрожать твоему будущему. Истинная история твоего происхождения известна только тебе, мне и Зафенату Пане-аху. Пожалуйста, не нужно больше никому об этом рассказывать.

Ну а теперь, когда ты знаешь главное, я поведаю тебе еще кое-что, Ре-мосе. Твоего отца звали Салим, и он был так же красив, как закат солнца, в честь которого получил свое имя. Мы любили друг друга. Имя, которое я дала тебе, впервые поднося тебя к груди, было Бар-Салим, сын Заката, и твой отец жил в тебе. Но бабушка назвала тебя Ре-мосе, сделав тебя принцем Египта и ребенком бога Солнца. Таким образом, на языках двух стран ты получил благословение от великой силы небес.

Я молюсь, чтобы они даровали тебе долгую жизнь, которую не суждено было прожить твоему отцу. Я надеюсь, что ты найдешь утешение и обретешь счастье. А я буду вспоминать тебя утром и вечером, каждый день, пока не закрою глаза навсегда. Я прощаю тебе любые суровые мысли обо мне и проклятия, которые ты можешь высказать в мой адрес. И когда наконец ты простишь меня, то не смей винить себя ни в чем. Я прошу тебя помнить только мое благословение, Бар-Салим, Ре-мосе.

Мой сын не встал с кровати и не произнес в ответ ни слова, и я ушла - свободная, но с разбитым сердцем.

Глава пятая

Возвращение домой было похоже на возрождение. Я зарылась лицом в постельное белье, провела руками по каждому предмету мебели, погладила каждое дерево в нашем саду; я радовалась, что все вещи находятся там, где я их оставила. Кия застала меня в обнимку с кувшином воды. Я отправила малышку к Мерит с известием, что я дома, а затем поспешила в мастерскую Беньи. Мой муж увидел, как я подхожу, и выбежал навстречу. Казалось, что мы расстались несколько лет, а не недель тому назад.