Красный шатёр

Диамант Анита

– Ты так похудела, жена, - прошептал он, держа меня в объятиях.

– Я приболела в городе, - объяснила я.
– Но теперь я здорова.

Он пристально посмотрел мне в лицо.

– Произошло что-то еще, - сказал Бенья, проводя пальцами по моему лбу.
– Ты вернулась, чтобы остаться со мной, любимая?
– обеспокоенно спросил он, и я поняла, по какой причине у него под глазами залегли глубокие тени.

Я успокоила его, крепко обняв.

– Я буду дома, как только смогу, - пообещал Бенья, целуя мои руки.

Я кивнула, слишком счастливая, чтобы сказать больше.

Когда я вернулась в свой дом,

Мерит уже ждала меня там с теплым хлебом и свежим пивом. Но увидев меня, она закричала:

– Что они сделали с тобой, сестра? Ты худая, как кость, и глаза такие, словно ты пролила реки слез.

Я рассказала подруге о лихорадке и о ссоре Ре-мосе со своим господином. Услышав, что моего сына отправили на север, она охнула и сокрушенно покачала головой.

После того как мы съели то, что принесла Мерит, она приказала мне лечь отдохнуть и помассировала мне ноги.

Вся боль прошлых недель растаяла под ее сильными и уверенными пальцами. Я попросила Мерит сесть рядом со мной, взяла ее руку, еще теплую и влажную от масла, и продолжила рассказ о том, что случилось со мной в Фивах, включая встречу с Зафенатом Пане-ахом, правой рукой царя, который оказался моим родным братом Иосифом.

Мерит слушала молча, сочувственно поглядывая на меня, когда я рассказывала историю о своем первом замужестве, страшных событиях в Сихеме и убийстве Салима. Подруга сидела неподвижно и не произнесла ни звука, но на лице ее отражались все чувства: ужас, ярость, сострадание. Когда я закончила, она покачала головой.

– Понятно, почему ты раньше не говорила мне об этом, - грустно заметила она.
– Мне жаль, что я с самого начала не смогла помочь тебе нести это бремя. Но теперь, когда ты наконец-то доверилась мне, я знаю, что ты не станешь требовать от меня клятвы, обещания хранить молчание. Дорогая, - сказала Мерит, прижимая мою руку к своей щеке, - для меня большая честь быть сосудом, в который ты излила историю своей боли и силы. Все эти годы я любила тебя как родную дочь, и никто не мог сделать меня счастливее. Теперь, когда я знаю, кто ты такая на самом деле и сколь трудной была твоя жизнь, я горжусь, что числю тебя среди тех, кто мне дорог.

Мы посидели молча, и это была уютная тишина, а потом Мерит собрала посуду.

– Пойду-ка я, пожалуй, чтобы ты успела приготовиться к приходу Беньи, - сказала она, взяв меня за руки и призвав на наш дом благословение Исиды и Хатор.

Но прежде, чем выйти за дверь, Мерит обернулась и с улыбкой произнесла:

– Так или иначе, всё позади. Я загляну к тебе завтра. Надеюсь, ты отдохнешь с дороги и сумеешь на славу угостить любимую подругу, а?

Вскоре вернулся Бенья, и мы упали на неразобранную постель, как нетерпеливые юные любовники. А потом, запутавшись в одежде друг друга, уснули глубоким и счастливым сном.

Правда, посреди ночи я вдруг пробудилась в испуге, но затем улыбнулась от радости, что снова дома.

После возвращения я особенно остро стала чувствовать простые радости жизни. Я просыпалась первой и разглядывала лицо Беньи, вознося благодарность богам. По дороге к источнику или за прополкой в саду я внезапно удивлялась тому, что более не ощущаю груз прошлого. Щебечущая птичка вызывала у меня слезы умиления, а каждый восход солнца казался подарком.

Когда посланник наместника вновь появился перед нашей дверью, я застыла от ужаса при мысли

о том, что мне снова придется покинуть свой дом, хотя и знала, что однажды это случится. Но к счастью, мне не требовалось приезжать в дом царского наместника на восточном берегу Великой реки. В письме говорилось, что мечта Иосифа исполнилась: у него родился второй сын. Однако на сей раз всё произошло так быстро, что Ас-наат даже не успела послать за мной. Мальчика назвали Эфраим. И, хотя я не оказала его жене никакой услуги, Зафенат Пане-ах прислал мне в дар три меры ослепительно белого полотна. Когда Бенья спросил, откуда такой роскошный подарок, я поведала ему все без утайки.

В третий раз уже я рассказывала свою историю: сначала Веренро, потом Мерит, а теперь вот Бенье. Но теперь сердце мое не билось учащенно, а глаза не наполнились слезами. Это была всего лишь история из далекого прошлого. Выслушав, муж обнял меня, чтобы успокоить, и я укрылась между руками Беньи и его бьющимся сердцем.

Бенья был каменным утесом, на котором стояла моя жизнь, а Мерит - живительным источником, из которого я черпала силу. Однако подруга старела и возраст все больше тяготил ее.

Последние зубы выпали, и она уверяла, что это к лучшему.

– Зато они уже больше не болят, - смеялась она.
– Да и на мясо тратиться не надо.

Но ее невестка Шиф-ре мелко рубила и разминала каждое блюдо, так что Мерит могла наслаждаться не только добрым пивом, но и вкусной едой. Она посещала со мной множество родов, радуясь появлению здоровых младенцев и искренне печалясь, когда на нашем пути встречалась смерть. Мы обе знали, что ее дни сочтены, а потому каждый раз прощались тепло и от души, понимая, что можем уже больше и не встретиться.

И вот однажды наступило утро, когда Кия появилась у моей двери с известием, что Мерит не может встать с постели.

– Я здесь, дорогая сестра, - сказала я, входя к ней в комнату, но моя старая подруга уже не в силах была меня приветствовать. Она не могла двигаться. Правая сторона ее лица оплыла, а дыхание было затруднено.

Она ответила на прикосновение моих пальцев лишь тем, что моргнула.

– О, сестра, - произнесла я, стараясь не заплакать.

Она пошевелилась, и я увидела, что, несмотря на приближение смерти, Мерит пытается меня утешить. Это было неправильно. Я посмотрела ей в глаза и улыбнулась, как улыбалась роженицам. Я понимала, что от меня требуется.

– Не бойся, - прошептала я, - ибо приходит время, Не бойся, кости твои крепки, Не бойся, помощь совсем близко. Не бойся, Анубис обнимет тебя очень нежно, Не бойся, руки повитухи умелы, Не бойся, ибо земля под тобою, Не бойся, маленькая отважная мать, Ибо спасет нас Великая Общая Мать.