Краткая история смерти

Брокмейер Кевин

Через несколько дней Линделл работал над срочным пресс-релизом, отрицающим все слухи о причастности «Кока-колы» к распространению вируса, когда в Интернете появились сообщения о том, что заболевание передается по воздуху и воде. Через пару дней Линделл готовил кризисный отчет для президента компании, который предстояло прочесть на собрании директоров, когда узнал, что эпидемия достигла границ США.

Он почти ничего не видел, когда возвращался домой вечером.

Линделл умер рано утром.

Документ, который он искал, лежал именно там, где его оставили, за папками в верхнем

ящике стола, — список из десяти имен. Десять человек, которые присутствовали на встрече с агентами Инфекционного отдела и, следовательно, знали о связи «Кока-колы» с распространением вируса, но пообещали не раскрывать этих сведений никому, считая прочих многочисленных сотрудников корпорации, также обитавших в районе монумента. Соглашение подписали шестеро из десяти — те шестеро, кто уже завершил переход и кто предположительно знал пресловутую Лори Берд, хотя Линделл, хоть убейте, не мог ее вспомнить. Остальные четверо еще не появились в городе, и прошло достаточно времени, чтобы прибывшие поняли, что ждать, видимо, не стоит.

Так решил президент компании, и Линделл согласился: раз уж документ — единственное серьезное свидетельство, лучше его уничтожить.

Хотя никто не приказал ему напрямую, он был почти уверен — скорее да, чем нет, — что никто не будет возражать, если он сделает шаг и возьмет инициативу на себя.

Стоя в темноте кабинета, освещенного только настольной лампой, он сунул эту мерзость в шреддер и увидел, как полоски бумаги падают бахромой в мусорное ведро, обтянутое изнутри полиэтиленом. Там скопилось столько воздуха, что отверстие сузилось и напоминало сфинктер; обрезки остались на поверхности словно дешевые, плавающие в аквариуме хлопья корма для рыбок. Пришлось постучать по стенкам, выдавить воздух, чтобы бумага упала на дно. Несколько отдельных кусочков слетели на пол, пока он возился с ведром. Он различил слоги «Линд» и «ола». Линделл собирал обрезки, когда услышал позади какое-то шарканье.

— Не ожидал найти здесь кого-нибудь в субботу.

По спине Линделла словно пробежал разряд электрического тока. Он выпрямился и увидел уборщика.

— Да, но иногда работа покоя не дает, — сымпровизировал Линделл. Он держал мусорное ведро в руках, прижимая его к себе, как большую птицу с поврежденными крыльями. — Сами знаете, как бывает.

— Не знаю, — ответил уборщик.

— Э… ладно.

«Заткнись и проваливай».

Уборщик указал на ведро:

— Вынести мусор?

— Нет-нет-нет. Я сам, — сказал Линделл. — Я отнесу. Спасибо. Большое спасибо.

Он поспешно протиснулся мимо тележки, нагруженной моющими средствами, вышел в коридор, дождался лифта и спустился в вестибюль.

Через две минуты Линделл стоял на улице, держа в руках маленькое металлическое ведерко. Ну и какого черта ему с ним делать? Нельзя просто оставить ведро на улице, где всякий, снабженный любопытством, терпением и бутылочкой клея, сможет вытащить и склеить документ. По той же причине Линделл боялся выбросить мусор в один из многочисленных городских контейнеров — неизвестно, кто его найдет. Если отнести ведро домой, придется пройти мимо портье, который носит на шее серебряный крестик и задает тысячу

вопросов: «Как поживаете? Ну надо же, сколько снегу выпало за ночь. Что это у вас в руках, мистер Тримбл? Мусорное ведро с обрезками бумаги? А что на них написано? Про „Кока-колу“?» А если вернуться обратно в офис, придется иметь дело с уборщиком.

Возможно, Линделл дал волю паранойе. Но на его жизненном пути хватало людей, которые только и ждали возможности подставить ближнему ножку, и он давным-давно решил, что сделает все возможное — предаст, соврет и так далее, — лишь бы оставаться наверху, а не барахтаться в пыли.

Он стоял посреди улицы, все еще скользкой ото льда, — погода была морозная. Двое или трое пешеходов поскользнулись и упали на тротуар, пытаясь разминуться с ним. Как будто Линделл участвовал в какой-то незатейливой игре, не требующей от него никаких усилий. Шмяк, шмяк, шмяк — и противники один за другим падали.

Понимая, что рано или поздно кто-нибудь спросит про мусорное ведро, Линделл осторожно ступил в снег на обочине и зашагал. Такси не было. Только безумец сядет за руль в такую погоду. Холод надежно сковал землю, солнце все утро не выходило из-за облаков. Отвратительный день. Может быть, позже, днем, когда машины, тепло и первые отчаянные водители превратят лед на дороге в грязь, появятся такси и начнут мотаться по городу. Но до тех пор придется двигать на своих двоих, пусть даже с мусорным ведром в обнимку.

Линделл вспомнил детство, когда улицы неизбежно посыпали солью, как только выпадали первые два-три дюйма снега. Он жалел, что машин с солью — огромных грузовиков с великанами за рулем — больше нет. Они были одной из миллиона мелочей, оставшихся в прежнем мире. Линделл винил Лори Берд. Она не знала ни одного водителя «соляной машины», поэтому никто из них не попал в город. Она не знала ни одного специалиста по компьютерному дизайну — и их тоже не было. Лори знала огромное количество мелких людишек из сферы услуг, и разный уличный сброд, и грязных крикливых детей. Но она никогда не знала жену Линделла, его любовницу и бедную покойную мать, поэтому ему приходилось тосковать без семьи.

Посмотрите-ка, чем он вынужден довольствоваться — чем довольствуются все остальные. Например, по ту сторону улицы, на потрескавшейся скамейке, сгорбившись, сидела женщина, игравшая красным резиновым мячиком. За окном квартиры другая женщина напевала, натягивая через голову оранжевый нейлоновый жилет вроде того, что носили школьные охранники. За окном ресторана мужчина белой пластмассовой вилкой ел тунцовый салат с латуком, заткнув бумажную салфетку за ворот словно детский слюнявчик. Какая жалкая компания.

Линделл был единственным, у кого хватило здравого смысла собрать всех в одном месте, после того как город опустел.

Что делать, когда почва уходит из-под ног, а ты хочешь привлечь внимание? Брать ружье и стрелять.

Казалось бы, у кого-нибудь другого тоже могло хватить на это сообразительности, но нет.

Какой-то тип стоял на углу улицы и раздавал газеты. Линделл попытался уклониться, но тот загородил дорогу.

— Ну и погодка в последнее время, а?

Прекрасно, подумал он. Разговор о погоде.